Всадники Одина Цена человечности

Соколова Соня

«Дохлый таракан.

Карнэль?..

Тана.

Йорг!!!»

«Я жив. Живой?..»

«Тьма. Красные и синие всполохи. Ян лежит на полу, тело практически онемело. Он ничего не чувствует. Но… понимает. Все понимает.

Перед ним спиной сидит Ларсен. Йольф прижимает к себе что-то… небольшое. Что именно – не рассмотреть. Ларсен раскачивается взад-вперед. С плеча свешивается

безвольная серая ручка, покрытая шерстью. Раскачивается, словно маятник вслед за Ларсеном. Тихие, почти неслышные всхлипы: «Маленькая моя…»

Музыка. Гладкая. Стеклянная. Идеальная. Отличная стереосистема. Чей-то тяжелый сапог врезается в бок Ларсена. Глухой удар. Стон. Йольф падает, но не отпускает то, что держал. Ручка безвольно дергается, словно тряпичная. Ларсен не пытается встать. Только плечи дергаются. «Маленькая моя…»

– Кончай разводить сопли! Лучше помоги собрать образцы…»

Боль. Она ползет, растекается по телу. Болит все: руки, ноги, бок, сердце и душа. Душа? Йорг?.. «Брат, откликнись! Брат! Бра-а-а-ат! А-а-а!» Тишина. Только боль пульсирует в такт музыке.

«Ни один здравомыслящий представитель разумных не станет по доброй воле связываться с данбажи. От них ведь никакой пользы – одна головная боль. Белки-гастарбайтеры, и этим все сказано».

При чем здесь данбажи?..

«Всхлип и тихое причитание: «Маленькая моя...» Фигура раскачивается в такт музыке. Удар... Красная лужа на белоснежном ковре. Красный индикатор. Необратимые повреждения брони. Красный индикатор. Красная кровь. Белый ковер. Красное на белом».

«Откуда? Кто? Я это уже видел?»

«Тьма. Приторный запах фруктов. Неоновые переливы, горечь и сладость. По полу стелется туман. Он окутывает все вокруг. Остается только кровать. И голый, ничем не прикрытый ужас. Благоговение. Подчинение. Туман обретает плотность. Свертывается, собирается в высокую, стройную, массивную фигуру. Рыжие волосы. Зеленые глаза… «Убей! Заслужи прощение! Убей ради меня!» «Д-да...» Коротенькое слово «да». Оно режет, разрывает на части. Предательство».

Смерть. Смерть? Он жив? Нет. А-а-а!

«Тебя растянут на цепях. Слишком много цепей в твоей жизни. Если выкарабкаешься, будешь чувствовать и поймешь...»

«Диосцин. В тех грибах содержался диосцин. Это он разрушил вашу Связь. Но чего ты так напрягся? Это поправимо. Я помогу. Когда все закончится...»

Ярость. Ослепительная ярость. Лжец!

«Единый, хоть я в тебя и не верю, подари мозги моему брату! Неужели он не понимает, что из-за девки у нас будут проблемы?..»

Голос. Родной, далекий голос. Брат. Где ты? Я не вижу тебя, брат. Где ты?..

«Тьма рассеивается. Белый потолок, стерильная чистота. Сухость во рту. И все плывет.

Ослепительно белый потолок закрывает лицо Ларсена. Посеревшее, уставшее.

Он

стоит рядом и смотрит. Синие глаза не выражают ничего. Пустые и безбрежные, как море.

Как разум Яна. Йорг?..»

«Оно того стоило? – шепчут бледные губы. — Скажи мне, стоило?..»

– Внимание! Корабль готов к выходу в реальный космос. Начинаю торможение. Гашу скорость. Пристегните ремни безопасности и не покидайте свои ложементы до завершения процедуры! Внимание! Корабль готов…

Слова сервисной программы с трудом пробивались к нему в сознание, словно через слой плотной мягкой ваты. Потолок выгибался, прыгал и расплывался, вызывая тошноту. Голова гудела, а все тело ныло.

«Ян поворачивает голову...

На бетонных плитах распласталось босое детское тело. Чье, он не может разглядеть, мешает стая ракотов. Падальщики. Они с радостью разрывают беззащитную добычу на куски, дерутся меж собой, пытаясь урвать шмат посочнее. Ян не видит тела за ними, но знает, чье оно.

Он выхватывает «Койот», короткими плазменными очередями разгоняет стаю.

– Йорг... – шепчет он, присаживаясь рядом с худым, тщедушным избитым тельцем. — Йорг... — Трясет за плечо.

Брат не отзывается. Голая избитая грудь не шевелится. Брат не дышит. Он приподнимает голову Йорга, отводит в сторону длинные свалявшиеся в один сплошной колтун волосы. На него смотрят мертвые глаза Таны...»

Он подскочил на месте, но его жестко удержал врезавшийся в живот ремень безопасности. Ремень? Правый бок прошило резкой болью. Ах, да... он на корабле. С трудом поднявшись на ноги, цепляясь за стены, он добрел до уборной. Отлил. Умылся холодной водой и напился вдоволь. Стало немного легче.

Ян расстегнул верхнюю часть «Секпелта». Ничего. Ни раны, ни корки. Ничего. Ровная чистая кожа на боку. Н-да. Неужели все это было сном? Идиотским, глупым видением воспаленного сознания?..

«Йорг меня затроллит, если я ему расскажу», – с глупой ухмылкой подумал Ян. Он глянул в зеркало... Ну и рожа. По нему явно плачет сразу толпа психоаналитиков. Полюбовавшись новым выражением лица, он привычно потянулся к разуму брата, чтобы…

Пустота.

«Йорг?»

Ничего.

«Йорг?!»

Ян бросился в рубку. Никого... Пустые ложементы. Только компьютер помаргивает оранжевым огоньком. Непринятое сообщение. На негнущихся ногах Ян добрел до панели управления. И затаив дыхание, нажал подтверждение.

Тут же развернулась голограмма. Красная. Кровь… Синие сполохи на красном. Мгновение, и они собираются в узнаваемый силуэт. Красный блекнет, превращаясь в обстановку. Синий расцветает разнородными пятнами, перед Яном уже не силуэт – ас. В высоком старинном кресле восседал Лохаль с недовольной миной. Одной рукой он подпирал голову, а другой – тарабанил пальцами по резному подлокотнику.