Все дороги ведут к тебе
Шрифт:
Слова сорвались у меня с языка прежде, чем я успела себя остановить:
– Мне невыносимо думать, что кто-то еще видел тебя таким. Что не я одна знаю, насколько он у тебя большой. И какой на ощупь. Это ужасно, да?
Звук, вырвавшийся из его горла, напоминал рык. Он тяжело дышал, пальцы, не останавливаясь, ласкали мои половые губы. Но голос был категоричен и серьезен, когда он сказал:
– Их больше нет и никогда не будет. Поняла? – Роудс отстранился и посмотрел на меня яростным взглядом. – И не ты одна испытываешь ревность.
– Она совершенно безосновательна, –
Пожалуй, это были именно те слова, которые стоило сказать, потому что мы снова вернулись к поцелуям. Я лизнула свою ладонь и снова принялась неторопливо его поддразнивать, а его пальцы наконец раздвинули мои губы и вошли внутрь. Я промокла, как только он начал меня целовать, и когда его длинный палец вышел и снова вошел во влагалище, двигаясь не спеша и размеренно, я застонала.
– Принимаю противозачаточные, – прошептала я и, считая, что ему нужно знать, добавила: – Я была у врача, со мной все в порядке.
– Я проверяюсь каждый год и уже давно этим не занимался… – прохрипел в ответ он.
– Хорошо. – Я куснула его за шею. – Тогда ты можешь войти в меня как можно глубже.
Роудс гортанно зарычал, вошел вторым пальцем и принялся ритмично делать «ножницы». Наконец он ввел третий палец – я заскулила от растяжения, от полноты, которые, как я краем сознания понимала, были необходимы для того, чего мы оба хотели.
Роудс шепнул мне на ухо, что будет со мной делать: что войдет в меня до упора, что мы идеально подходим друг другу и как он наполнит меня не только своим членом. Но больше всего мне понравились его слова о том, как сильно он хочет меня, как ему со мной хорошо, что я создана для него. Моя рука зарывалась в его серебристо-каштановые волосы, а его щетинистое лицо находилось у меня между ног – язык, лаская и извиваясь, был во мне, а губы действовали уверенно и властно. Роудс сказал, что я нравлюсь ему на вкус и ему не терпится насладиться им снова.
Наконец его бедра сомкнулись с моими. Я обвила его ногами и, обхватив рукой за корень, направила пенис туда, куда мы оба хотели. И он вошел в меня целиком.
Я была благодарна за то, что он делал тремя пальцами, но еще больше – за дар, отпущенный ему природой, потому что, хотя я не сразу привыкла к ощущению такой наполненности, это было… невероятно.
И в ту же секунду, когда благодаря его медленным поступательным толчкам наши пахи окончательно сомкнулись, его член дернулся. Застонав мне в шею, Роудс полностью накрыл меня своим телом, за исключением того места, где мои ноги обнимали его бедра. Тяжело дыша, он отвел член немного назад и снова толкнул вперед. Матрас тихо скрипнул. Роудс издал животный рык и вставил член до упора.
Я крепко сжимала его бедра, чуть приподнимая таз и обнимая его руками за плечи. Матрас скрипнул снова. Клянусь, это был самый эротичный звук, который мне доводилось слышать. Это тихое «скрип-скрип-скрип» прожигало мне мозг, особенно когда он постанывал мне в ухо. Его дыхание было горячим, а тело – еще горячее.
Я водила ладонями по его спине и обожала в нем все.
И именно это я ему сказала.
Его член дернулся во мне, он тяжело дышал.
– Хочешь,
– По-моему, мы уже начали.
Выдохнула я, когда он отвел член назад и снова толкнул вперед, хлопнув меня своими яйцами по заднице, на что матрас отозвался еще более звучным скрипом. И в таком же темпе он продолжал дальше: медленно, а потом – резко, дразня меня своим толстым кончиком, а затем напирая с силой и начиная по-новому.
Мы целовались. Я покусывала его шею, а он впивался мне в плечи, посасывал мои уши. Волоски у него на груди щекотали мои соски, и мне это ужасно нравилось. В какой-то момент он сунул руки мне под ягодицы и приподнял мои бедра еще выше, так что его таз идеально сомкнулся с моим. Мы были в поту и затихли. Я глушила стоны, приникая ртом к его плечу, а он – впиваясь мне в губы.
– Ты невероятна! – сказал он.
– Ты идеален! – выдохнула я.
– Ты потрясающе чувственная, – прорычал он, ускоряясь в тот самый момент, когда в глубине моего тела стало нарастать тепло.
Роудс ритмично двигался во мне, удерживая меня на весу на своих бедрах, а я крепко обнимала его ногами, пока он снова и снова бил туда, где мне хотелось. Почувствовав оргазм, я вскрикнула, прижимаясь к его щеке. Его руки сильнее впились мне в ягодицы, движения стали яростными, и он кончил, издав агонизирующий стон, который я ощутила грудью.
Опустив нас на кровать, он остался внутри, приникая ко мне большим потным телом. Щека касалась моей макушки, он восстанавливал дыхание. Я обнимала его, скользя руками по гладкой спине, и тоже тяжело дышала.
– Вау! – выдохнула я.
– Господи… – сказал он, целуя меня прямо над грудью.
– С Рождеством меня!
Его внезапный смех наполнил радостью мои сердце и грудь. Он привлек меня еще ближе и, приподняв мою голову, прижался губами к моим губам. Наши взгляды встретились. Он улыбался, и мое сердце воспарило, а три слова отдались в груди фейерверком:
– Счастливого Рождества, Аврора! – нежно прошептал он.
– Счастливого Рождества, Тобиас! – повторила я, отчасти надеясь, что оно будет первым в ряду многих. – Ты лучший. Ты это знаешь?
Я почувствовала, что улыбка тронула его губы, ощутила ее кожей.
Это действительно было лучшее Рождество в моей жизни!
Глава двадцать восьмая
– Ради всего святого, Эйм, остановись, пожалуйста! – умоляла я с пассажирского сиденья следующим вечером.
Наш начинающий водитель, в данный момент сидевший за рулем моей машины, даже не удосужился взглянуть на меня – в смятении помотал головой и сказал:
– Мы едем всего полчаса!
Он был совершенно прав. От дома его тети мы отъехали точно тридцать минут назад. Я сходила в туалет прямо перед выходом. Но он не знал, что непосредственно перед этим я выпила чашку кофе на случай, если мне придется сесть за руль, поскольку Роудс выпил пару бутылок пива.
– Ты в курсе, что у меня слабый мочевой пузырь! Ты же не хочешь, чтобы я платила за химчистку салона, потому что описалась прямо тут?