Все дороги ведут к тебе
Шрифт:
– Ладно. Я рада, что вам стыдно. Но говорить нам не о чем. Пожалуйста, Симона, отпусти руку.
Я посмотрела на нее выразительным взглядом.
Она выглядела уставшей. Интересно, с кем они сейчас были в туре? Но я тотчас напомнила себе, что это не имеет значения.
– Нет, пожалуйста, дай мне секунду! Я недавно думала о тебе, и вот ты здесь. Это же чудо! Говорили, что ты переехала в Колорадо. Но каковы шансы?
Она тараторила, а я продолжала смотреть на нее и тут краем глаза заметила, что Роудс направляется
Я подняла руку и освободилась от ее хватки.
– Да, совпадение. Пока!
– Ора, – тихо произнес Артур, – нам жаль.
«Уж конечно», – подумала я почти с горечью, хотя на самом деле мне уже было все равно. Жаль было тратить время на пустые разговоры, в то время как можно быть с теми, кто не поворачивался ко мне спиной. С теми, кто не стал бы игнорировать мои звонки, когда у меня с их боссом случился разлад, хотя, строго говоря, я тоже в каком-то смысле была их боссом. Потому что я всегда, всегда думала, что мы – настоящие друзья. С годами в какой-то момент я стала проводить меньше времени с группой Кэдена, потому что его мать сочла неубедительными мои доводы о том, что я – его помощник.
Эти люди, включая Артура и Симону, учили меня играть на своих инструментах. Объясняли, когда что-то не ладилось с песнями. Мы вместе ходили в кино и театры, вместе ужинали, бывали на вечеринках, играли в боулинг…
Даже когда не были вместе в туре, все равно переписывались.
Пока все не прекратилось.
– Кэден просто сказал нам, что вы расстались, а миссис Джонс разослала имейл, пригрозив уволить всех, кто будет общаться с тобой, – заговорил Артур, и я обратила на него безучастный взгляд.
– Не сомневаюсь. Но это было до или после того, как я пыталась дозвониться тебе с нового номера, оставляла голосовые сообщения и писала эсэмэски, на которые ты не ответил? Ты же знал, что я никогда никого ей не сдам!
Он закрыл рот, но Симона, очевидно, решила, что продолжить разговор – хорошая идея.
– Нам жаль. Мы лишь несколько месяцев назад узнали, как все произошло, а Кэден сам не свой. Всех опросил – может, кто-нибудь с тобой на связи, – и отменил тур. Ты слышала? Вот почему мы здесь с «Голландией».
Я приподняла брови:
– Я в курсе, что миссис Джонс сообщила всем, что мы расстаемся, прежде чем узнала я. Мне Брюс сказал. – Так звали роуди, у которого я останавливалась в Юте. – Вы могли бы предупредить меня, но не стали. Вам обоим известно, что я не из тех, кто закладывает своих. Будь на моем месте кто-нибудь из вас, я бы сказала. Например, когда ты, Симона, поправилась и миссис Джонс заговорила о твоем увольнении, я тебе сказала. Или ты забыла?
– Но Кэден… – начала она.
– Мне уже плевать, и это правда. И вам переживать не стоит! По крайней мере, я могу сказать вам спасибо за то, что не дали им мой номер… Хотя вы ничего не сказали из опасений быть уволенными. А то вдруг миссис Джонс подумает, что вы лжете и на самом деле общаетесь со мной, так? –
Я произнесла это максимально спокойным тоном, а затем развернулась – и оказалась лицом к лицу с Роудсом, который подошел ко мне сзади.
А рядом с ним стоял Эйм.
И они смотрели на меня настороженными огромными глазами, так что у меня в груди тотчас возникло паническое чувство.
Черт!
Не хотела я, чтобы они узнали об этом вот так. Ну, не хотелось мне, чтобы они знали об этом периоде моей жизни. Но ведь в итоге я бы все равно рассказала? Предъявила бы последний кусочек пазла под названием «бывший Авроры».
А теперь эти двое так называемых друзей, которые перестали отвечать на мои звонки и сообщения, лишили меня такой возможности.
Мучимая чувством стыда, я открыла рот, собираясь сказать, что объясню все в машине, но Роудс меня опередил.
– Твоего бывшего звали Кэден? – как-то слишком медленно спросил он. – Кэден Джонс?
И прежде чем я успела ответить, Эймос сжал губы так крепко, что они побелели, а его лицо приняло то ли растерянное, то ли обиженное, то ли рассерженное выражение.
Твою ж мать! Это был мой косяк. Да, можно было винить Симону и Артура, но в конечном счете это я поставила Роудса и Эйма в такое положение… Оставалось только одно – сказать правду.
– Да, это он, – слабо проговорила я, охваченная второй волной жгучего стыда.
Ну да, один из самых крутых исполнителей кантри за десятилетие.
Отчасти благодаря мне.
– Твой бывший – тот самый чувак из видеорекламы о страховании? Чья песня звучит на заставке «Футбола по четвергам»?
Такого архисерьезного голоса у Роудса я, пожалуй, не слышала.
– Вы говорили… – начал Эйм, но замотал головой. На его шее и щеках проступили красные пятна.
Я могла лишь гадать, рассердился он или обиделся, а возможно, все вместе, но внезапно почувствовала себя ужасно. Честно говоря, хуже, чем полтора года назад, когда жизнь, которая была мне привычна, в одночасье закончилась. Сжав руки в кулаки, я пыталась собраться с мыслями.
– Да, это он. Я не хотела говорить вам, кто он, потому что…
– Вы сказали, что были замужем, – пробормотал Эймос. – А он не женат, потому что Джеки одно время только о нем и говорила.
– Строго говоря, мы состояли в гражданском браке. Я могла бы претендовать на половину его имущества, у меня есть доказательства. Я консультировалась с адвокатом. И подала иск, но…
Роудс открыл рот и помотал головой. У него на шее непонятно отчего набрякла вена.
– Ты соврала нам?
– Я не врала вам! – прошептала я. – Я просто… не сказала. А что я должна была сказать? Эй, люди добрые, я вас первый раз вижу, и знаете что? Я профукала четырнадцать лет жизни, проживая с одним из самых известных чуваков в этой стране? Я сочинила все его песни и подарила ему, потому что безмозглая наивная дура? А он кинул меня, потому что его мамочка решила, что мы – не пара? Потому что он недостаточно меня любил?