Все дороги ведут к тебе
Шрифт:
– Нет, – сказала я Эймосу. – У меня нет ни малейшего желания идти туда. У мамы был дневник, в который она записывала любимые маршруты. И мне хочется пройти по ним, потому что она их любила. В отличие от нее, я не такая спортивная и не обладаю азартом исследователя, но я хочу сделать, что могу. Только и всего. Нам было здорово вместе, и я просто хочу… вспомнить ее. Это одни из лучших воспоминаний в моей жизни.
Они оба так долго молчали, что я почувствовала себя неловко. Порой людям становится не по себе при мысли о горе. А бывает,
И это нормально.
Но я не видела ничего постыдного в том, что сильно любила свою маму и хотела почувствовать себя ближе к ней. Я столько лет существовала на автопилоте, что было легко… нет, не похоронить печаль, но смириться с ней и жить дальше.
Долгое время, сразу после ее исчезновения, я буквально заставляла себя встать с кровати и жить этой новой жизнью.
А потом была школа, и Кэден – и понеслось, понеслось…
И хотя память о маме всегда была со мной, до сих пор все это были отвлекающие факторы. И наконец я стерла все случайности и сосредоточилась на том, что так долго было похоронено под ними.
В поток моих раздумий вклинился грубый голос мистера Роудса:
– И что было в ее списке?
Он про маршруты?
– Пожалуй, их слишком много. Я хочу пройти по всем, но это зависит от того, как долго я здесь пробуду.
Дольше, чем казалось пару недель назад, поскольку он разрешил мне остаться. И, кто знает, если я буду хорошей квартиранткой, может, задержусь и подольше?
Я выдавала желаемое за действительное. Потом придется решить, арендовать жилье или покупать, но это зависело от того, как все пойдет. Либо наберется достаточно причин остаться, либо это место окажется очередным, где меня ничего не держит.
– Когда мы жили здесь, мама ходила по всем маршрутам. И я точно знаю, что среди них было озеро Кратер.
– Это сложный маршрут. Можно обернуться за день, если держать темп и выйти рано.
Ого! Он подкидывал идеи и делился информацией? Наверное, все-таки пережил инцидент с летучей мышью…
Я назвала другой маршрут из маминого дневника.
– Тоже сложный. Чтобы обернуться за день, нужно быть в хорошей форме. Но я бы остановился на ночевку, иначе все тело будет ломить.
Я поежилась.
Похоже, он заметил, потому что спросил:
– Не хотите делать привал?
– Если честно, одной мне страшновато. Но, думаю, я все же решусь.
Он что-то пробурчал, очевидно, считая меня с моими страхами дурой.
Но вообще-то я смотрела фильм о бессмертном снежном человеке, который похищал людей, спавших под открытым небом. И разве он сам не сказал, что площадь национального леса – это тысячи и тысячи гектаров? Кто знает, что там на самом деле? Когда миллион лет назад мы с мамой ходили в походы, это было просто весело. Я никогда не переживала о том, что к нашей палатке может подкрасться убийца с топором и зарубить нас. Я вообще ни о чем таком не переживала: ни о медведях,
А она?
Я назвала еще один маршрут.
– Сложный.
В интернете говорилось то же самое.
– Гора Дьявола?
– Сложный. Да и не стоит того.
Я посмотрела на него:
– В дневнике мамы о ней сделана пара любопытных заметок. Поставлю гору в конец списка, если станет скучно.
– Мы ведь поднимались на нее на квадроцикле, когда ты только перебрался сюда? – подал голос Эймос.
«Когда ты только перебрался сюда». С кем, черт возьми, жил Эймос? С мамой и отчимом?
– Да. И у нас спустило колесо, – подтвердил мистер Роудс.
– Точно, – сказал парнишка.
Я навскидку назвала еще несколько маршрутов, и, к счастью, он сказал, что они средней сложности и вполне выполнимы.
– А ты ходил по ним? – спросила я Эймоса, чтобы подключить к разговору.
– Нет. Мы нигде не бываем, потому что папа все время работает.
Мой сосед вроде бы напрягся.
Черт меня дернул!
– Тетя и дядя, которые меня воспитывали, все время работали. По сути, я только спала в их доме. А так мы целый день проводили в их ресторанчике.
Я попыталась сгладить ситуацию, вспоминая обо всем, что бесило меня в его возрасте. Правда, тогда я еще была убита тем, что случилось с мамой.
Но сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что они нарочно загружали меня делами. А иначе я бы круглые сутки торчала в комнате, которую делила с двоюродной сестрой, и давилась слезами. На самом деле, я бы рыдала навзрыд.
Да ладно! Я до сих пор рыдаю навзрыд в ванной или когда оказываюсь на заднем сиденье какой-нибудь машины… Почти всякий раз, когда возможность есть, а последствий не будет.
– А вам приходится много передвигаться пешком по работе? – обратилась я к мистеру Роудсу.
– Во время поисков и охотничьего сезона.
– А когда он бывает?
– Открывается в сентябре. Охота с луком.
Поскольку все задавали вопросы, я тоже рискнула:
– И давно вы официально работаете егерем?
– Всего год, – подал голос Эймос.
– А прежде служили в ВМС?
Могла бы об этом не спрашивать.
– Он вышел в отставку, – снова сообщил парнишка.
Я изобразила удивление, точно сама до этого не додумалась.
– Вау! Впечатляет.
– Не сказал бы, – пробурчал пацан.
Я засмеялась:
Подростки – что с них взять? Мои племянники постоянно надо мной стебаются.
– Он вечно отсутствовал.
Эймос смотрел в окно с тем же странным выражением лица, которое озадачило меня прежде.
А раньше его мать жила с ними? Но потом, устав от его разъездов, ушла?
– Значит, вы переехали сюда, чтобы быть с Эймосом?
– Да.
Таков был односложный ответ мистера Роудса.
Я кивнула, не зная, что сказать. На языке вертелся миллион вопросов, на которые мне вряд ли ответят.