Все мы злодеи
Шрифт:
Он был прав. Но она не хотела бросать Изобель, даже если бы Рид мог держать папарацци на расстоянии.
— Идите, — настаивала Изобель. — Я встречусь с вами позже.
Бриони вытащила свой магический камень «Стрелка Компаса» и вложила его в ладонь Изобель. — Чтобы ты могла найти нас.
— Спасибо.
Изобель слабо улыбнулась. — Теперь идите. Со мной все будет в порядке.
Снаружи небо заметно посветлело из-за смерти Элионор. Синий и красный сливались воедино, образуя жуткий фиолетовый цвет, омывая булыжники и здания странным фиолетовым сиянием.
— Если внутренняя Кровавая Завеса будет прорвана, то это только вопрос времени, когда турнирные площадки будут кишеть репортерами и охотниками на заклятия, — сказал Финли, когда они пробирались через подлесок. Ни у кого из них не было никакого желания возвращаться в руины монастыря, поэтому они направились в горы. В Башню.
— И агент Ю, — серьезно сказала Бриони. — Я не думаю, что правительству все это понравится.
Бриони не могла сказать Финли, что правительство хотело изучать их высшую магию, благодаря этому заклинанию Клятвы хранить тайну. Но он все равно кивал.
— Я тоже так не думаю, — согласился Финли. — Они хотят иметь возможность контролировать это проклятие. Но это не меняет того, что мы должны сделать.
Сейчас они приближались к горам, недалеко от того места, где они соединили Меч и Пещеру. Это случилось всего несколько часов назад, но казалось, что прошли дни. Бриони не могла дождаться, когда над деревьями появится великолепный шпиль Башни — не могла дождаться, чтобы пополнить свои магические кольца и наконец-то немного поспать. Финли шел перед ней, все еще держа в руках магический камень Элионор. Она знала, что ему тоже нужно отдохнуть. Это был долгий, ужасный день.
И тут у нее за спиной раздался голос. — Бриони.
Голос, который успокаивал ее последние семнадцать лет, но теперь он наполнял ее чувством вины.
Бриони резко обернулась, едва дыша, и уставилась в широко раскрытый обвиняющий взгляд Иннес.
Это была всего лишь иллюзия, магия, мерцающая по краям фигуры ее сестры. Но вид ее все еще вызывал тошноту. На каком-то уровне Бриони знала, что этот момент наступит, как только они с Финли приземлились на городской площади, и она поняла, насколько все плохо.
Но это не означало, что она была готова к этому.
— Я буду в Башне завтра.
Голос Иннес был холоден. Она выглядела старше и суровее, ее темные волосы были подстрижены чуть ниже подбородка. Ее левая рука была затянута в перчатку, в то время как правая была с колдовскими кольцами. — Если я тебе все еще небезразлична, ты встретишься со мной там. Нам нужно поговорить.
Мгновение спустя заклинание иллюзии замерцало и исчезло.
Это была магия, не более того. Но это не имело значения — послание Иннес было ясным.
Ее семья — и, возможно, каждая семья — знала, что Бриони сделала, чтобы стать чемпионом. Благодаря столпу они знали, что она и другие сделали с турниром с тех пор. И их расплата приближалась.
50. Изобель
Я написал эту книгу не для развлечения. Я написал ее, чтобы рассказать правду. Кто-то должен был это сделать.
Традиция трагедии
Изобель было холодно. Ее сердце не билось. Ее легкие не дышали. Усталость давила ей на веки, но, несмотря на то, что она проснулась полчаса назад, мысль о том, чтобы снова уснуть, пугала ее. Она никогда не чувствовала себя такой слабой, такой усталой. И она беспокоилась, что если снова заснет, то может больше никогда не проснуться.
Она поежилась под фланелевым одеялом Рида Мактавиша и плотнее натянула его. Бриони и Финли ушли, так что она осталась наедине с мастером заклятий в задней комнате его магазина.
— Что со мной не так? — прошептала она. — Я все еще умираю?
— Не совсем, — сказал ей Рид. Он наклонился вперед и сплел пальцы вокруг цепочки ее ожерелья. Две безделушки, которые там висели, медальон и проклятие, звякнули друг о друга. — Броня Таракана защищает от смерти, но это не заклинание — иначе твоя семья заказала бы его у заклинателя, а не у меня.
— Это заклятие, — сказала Изобель, чувствуя себя глупо из-за того, что не поняла этого раньше. Она всегда думала, что ее отец покровительствовал Риду в тот день, чтобы Изобель попросила его спонсировать ее, а не потому, что Броня Таракана требовало создателя заклятий. — Но я наблюдала, как ты его создавал. Ты не приносил жертвы.
— Нет. Ты сама пожертвовала, когда применила его.
Рука Изобель инстинктивно поползла к груди, к сердцу. Она не хотела волновать Бриони, когда говорила с ней, но тишина… холод… Что бы ни случилось с Изобель, это напугало ее.
— Так в чем же дело? — спросила она слабым голосом.
— Броня Таракана наносит разный урон каждому человеку. Как ты себя чувствуешь?
— Ужасно. Как…
Она сглотнула. — Как труп.
Она глубоко вздохнула, но это было только по привычке. Ее тело не нуждалось в воздухе. — Почему ты не сказал мне, когда создавал его?
— Я предполагал, что ты знаешь. Это заклятие вашей семьи, так?
Изобель отвернулась, уткнувшись щекой в подушку. Возможно, она проводила больше времени с Макасланами с тех пор, как они назвали ее чемпионом, но до этого она не очень хорошо их знала. Хотя признаваться в этом было стыдно. После того, как мир отвернулся от нее, Изобель так сильно хотела принадлежать кому-то, и семья ее отца приветствовала ее. Вот почему ее отец всегда мог использовать их, чтобы так легко скрутить ее — потому что она всегда знала, что если она повернется к ним спиной, то они, несомненно, отвернутся от нее.