Все мы злодеи

Фуди Аманда

Быстрое заклинание Отмычки открыло замок со щелчком. Железная дверь распахнулась, открыв Бриони Торберн в углу камеры, бодрствующую и прижавшую колени к груди. По крайней мере, они могли позволить бы ей немного привести себя в порядок. Это заклинание было отвратительным.

— Они послали тебя убить меня? — спросила она его.

— Не совсем так.

— Тогда они уходят, чтобы убить Финли и Элионор, и это мой последний шанс передумать.

Ее голос звучал болезненно буднично, когда Алистер больше всего на свете

нуждалась в вере. Алистер так долго избегал быть хорошим, что не был уверен, что знает, как это делать.

— Я освобождаю тебя, Бриони, — сказал он срывающимся голосом.

Глаза Бриони сузились. — Я не дура.

— Нет, дурак, наверное, я.

Он вздохнул и сделал шаг назад, давая ей дорогу к двери. Затем он бросил ей кожаный мешочек. Она открыла его и с удивлением вытащила одно из своих магических колец. — Уходи, потому что я не буду сражаться с ними, чтобы помочь тебе сбежать.

Бриони уставилась на него, как будто все еще не могла примирить его репутацию с тем, кем он был на самом деле. — Но они будут драться с тобой, как только узнают, что ты сделал.

Алистер пожал плечами с фальшивой уверенностью. Изобель, возможно, и не убила его этим утром, когда он прижал ее заклятие к своему горлу, но тогда он был всего лишь разочарованием — не помехой, не угрозой. Алистер надеялся, что, позволив ей использовать Божественный Поцелуй, она поймет его истинные чувства. Что он не был достаточно силен, чтобы спасти Хендри. Что он не хотел жить в таком мире, где братьями приходилось жертвовать, где два человека, которые заботились друг о друге, были вынуждены быть врагами. Он хотел, чтобы она увидела, что он все отдал бы за этот шанс, каким бы маловероятным он ни был.

Вместо этого Изобель даже не захотела попытаться.

— Может быть, я обрекаю себя, — пробормотал он Бриони. — Но я также думаю, что спасаю себя.

— Так ты мне веришь? — Алистер не знал Бриони, но было что-то утешительное в том, что выражение лица незнакомца идеально отражало его собственное. Может быть, Бриони тоже больше всего на свете нуждалась в вере.

— У историй всегда был способ спрятаться внутри меня, — честно сказал он ей. — Хороших и плохих.

— И которая из них моя?

Алистер не обманывал себя, думая, что теории Бриони обеспечат счастливый конец этой истории, но он с уверенностью знал, что это не та история, которую будут рассказывать Лоуи.

— Хорошая, — твердо сказал он.

Она вздохнула. — Я так не думаю.

Но Алистер был уверен. Даже со спутанными длинными волосами и грязными ногтями Бриони все равно выглядела как герой.

— Хорошо, — сказал он. — Я все равно тебя выпускаю.

— Я этого не заслуживаю.

Тем не менее Бриони встала и надела первое из своих магических колец. — Ты пойдешь со мной?

Ногти Алистера тоже были коричневыми от грязи. Его волосы были сальными. Его свитер был порван и испачкан в том месте, где заклятие Элионор поразило его в живот. Даже он

знал, что независимо от того, сколько добра он сделал, он всегда будет выглядеть как злодей. Он всегда будет Лоу. Изобель доказала, что он никого ни в чем не может убедить.

— Я должен остаться, — сказал он ей. — Замок — Ориентир Лоу — я знаю, что защита сработает только в том случае, если кто-то войдет, а не если кто-то выйдет. И поскольку они все равно будут думать, что ты здесь, это даст тебе фору, чтобы найти своих союзников. У них обоих есть Реликвии, не так ли?

— Союзники, — пробормотала она. — Я… Я не уверена, что они у меня еще есть.

— У тебя есть один, — тихо сказал он.

Ее губы изогнулись в подобии улыбки. — Я сделаю все возможное, чтобы убедить их. Ну, убедить Финли. Я не думаю, что Элионор можно переубедить.

Алистер подумал о прошлой ночи — во всяком случае, о том, что он мог вспомнить. Пейн определенно не казалась человеком, которого легко убедить.

— Ты можешь проверить свою теорию до того, как начнется сражение? — спросил он. Изобель и Грив собирались уйти всего через несколько часов, и Алистер не знал, как их остановить.

— Вероятно, нет, — мрачно сказала Бриони. — Но я попробую.

Единственный способ, которым Алистер мог защитить Изобель и Грива, — это быть на поле боя рядом с ними. Но в тот момент, когда они поймут, что он сделал, он тоже станет их врагом.

— Тогда поторопись, — выдавил он.

Бриони подошла к лестнице, затем обернулась. — Спасибо, — сказала она ему, прежде чем взбежать по лестнице.

Оставшись один в подземелье, Алистер вспомнил истории о чудовищах. Тени заплясали в уголках его зрения, и он мельком увидел знакомый призрачный силуэт.

— Может ли турнир действительно быть сорван? — прошептал он Хендри. Он знал, что это было всего лишь его воображение, его горе, но все равно было приятно спросить совета у брата. Всякий раз, когда Алистер увлекался какой-нибудь историей, Хендри всегда был тем, кто был вооружен разумом.

Но тени не ответили, и когда Алистер поднимался обратно в Замок, все, что он услышал, был смех его брата.

40. Бриони Торберн

Блэры, выигравшие турнир, почти всегда делали это через альянс.

Традиция трагедии

Солнечный свет на вересковых пустошах сиял ярче, чем Бриони привыкла за последние несколько недель. Некоторое время назад она использовала Стрелку Компас, заклинание отслеживания, которое она позаимствовала в Монастыре, которое требовало чего-то от человека, которого она искала. Финли одолжил ей заклинание, и этого было достаточно, чтобы оно сработало — серебристо-белая линия обвилась вокруг ее запястья и улетела вдаль. Она последовала за ней по пересеченной местности, ее желудок скрутило.