Все мы злодеи
Шрифт:
— Я ничего не пытаюсь стереть. Я собираюсь стать героем. Я собираюсь спасти всех…
— Ты единственный чемпион с убийством. Ты так полна решимости сделать этот турнир своим. Так сильно, что ты втиснулась туда, где тебе не место. Настолько сильно, что тебе все равно, кто встанет у тебя на пути или что с ними случится, если они это сделают. Никто здесь не герой — и меньше всего ты.
Бриони редко не находила, что сказать, но сейчас она не находила слов. Потому что она не могла опровергнуть ни одно из утверждений Изобель. И потому, что в ее голове сформировалась новая мысль, или, может
Этот турнир был местом не для героев. Никогда не был. Все великие подвиги, которые праздновала ее семья — кровопролитие. И они могли называть это как угодно, но Бриони знала, кем они были на самом деле.
Злодеями. Все они.
В комнате раздался шум, и Бриони повернулась, чтобы увидеть, как открывается дверь. Гэвин Грив стоял там с довольным видом.
— Ну, привет, — сказал он, облизывая губы. — Уже можем начинать набрасываться друг на друга?
38. ГAвин Грив
Когда высшая магия была в изобилии, а миром правили величественные, жестокие поступки, этот турнир, должно быть, не казался таким ужасающим.
Традиция трагедии
Когда Гэвин наткнулся на спор Бриони и Изобель, он почувствовал облегчение. Вот оно — предательство, угрозы, секреты — язык, который он понимал. И это означало конец странным событиям последних двенадцати часов, когда он позволил трем другим чемпионам уговорить его заключить союз, который шел вразрез со всеми его инстинктами самосохранения.
— Ты следил за нами! — сказала Бриони, возмущенно сдвинув брови.
— Это честная игра, — спокойно сказал Гэвин. — Если вы хотели поговорить наедине, вам следовало использовать заклинание звукоизоляции.
Гэвин ожидал, что этот альянс обернется против него в любой момент — единственная причина, по которой этого не произошло, как он предполагал, заключалась в том, что они были внутри его Ориентира. Но вчера вечером, выпивая с Алистером, все пошло наперекосяк.
Он мог бы попытаться убить Алистера Лоу дюжину раз. Когда он был пьян. Когда он закапывал кольцо. Когда Гэвин проснулся этим утром и обнаружил Алистера, свернувшегося калачиком на кожаном диване в комнате, с накинутым одеялом, с вышитой подушкой под головой. Выражение его лица было жестоким даже во сне.
Но Гэвин этого не сделал. Он сказал себе, что просто проявляет практичность, что это не имеет никакого отношения к их разговору. Он не мог поверить, что Лоуи убивали своих, и все же, в то же время, он мог. Все это было очевидно, в слухах, в их крошечном количестве, в том, как они крепко держали свои секреты под замком.
Знание правды об Алистере должно было заставить его поверить, что он еще большее чудовище.
Но он видел Алистера и его брата той ночью в «Сороке». Он внимательно наблюдал за ним, когда тот закапывал кольцо. И он поверил его горю. Этим утром Гэвин проснулся с ощущением магии жизни, просачивающейся из земли, из того места, где был похоронен Хендри Лоу. Это было мрачным напоминанием о прошлой ночи.
После того, как Гэвин узнал правду о Лоу, он решил
— Что ты слышал? — потребовала Бриони.
— Не имеет значения, что он слышал, — сказала Изобель Бриони. — Весь город должно быть уже знает, что ты натворила.
— Им будет все равно, когда я все исправлю.
— Я не думаю, что ты исправишь.
Изобель повернулась к Гэвину, оценивая его, как будто она действительно смотрела на него в первый раз. — Ты веришь ей, Гэвин? Как ты думаешь, она сможет сорвать турнир?
Гэвин увидел возможность в вопросе Изобель. Бриони нарушила узор их союза. Доказала, что она самое слабое звено в их цепи. И с такой дестабилизацией появился шанс взять ситуацию под контроль.
— Турнир существует гораздо дольше, чем мы, — сказал Гэвин. — Если бы действительно был способ покончить с ним, это бы уже произошло.
Бриони сердито посмотрела на него, но Изобель выглядела довольной.
— Разве ты не хочешь покончить с ним? — спросила Бриони.
Идея сама по себе была, конечно, привлекательной. Но даже если бы возможность сорвать турнир не показалась Гэвину совершенно нелепой, то это была бы не его победа. Он знал, что Изобель тоже это видела — что Бриони не пыталась работать с ними как с союзниками. Она пыталась использовать их для собственной славы, как и на свадьбе Каллисты.
— Не совсем, не тогда, когда ты просто возьмешь на себя всю ответственность за это, — сказал Гэвин. — Я не буду помощником в твоей истории.
— Ты скорее погибнешь, чем поможешь мне? Голос Бриони дрогнул. — Неужели ты не понимаешь, что это вопрос жизни и смерти?
— О, я понимаю.
Гэвин мысленно перебрал свои тщательно отобранные магические кольца. — Я думаю, что ты здесь единственный человек, который этого не понимает.
Глаза Бриони расширились, и вокруг ее вытянутых пальцев замерцала магия. — Ты действительно хочешь драться здесь?
— Это мой Ориентир.
Гэвин махнул рукой, и защита вокруг комнаты усилилась; все, от стропил до дверей, было бы непроницаемо для нее. Если бы она хотела покинуть эту комнату, ей пришлось бы пройти через него. — Я рискну.
Бриони послала в его сторону заклятие, закручивающееся спиралью. Он заблокировал его, и его рука запульсировала, когда Акулья Кожа снова наполнилась. Но он все равно двинулся вперед. Сейчас было не время выглядеть слабым. У него были новые кольца после его игры с Алистером прошлой ночью, и он был готов их использовать.
Изобель встала между ними, накинув плащ на плечи. — Остановитесь. Нет смысла причинять друг другу боль.
Гэвин колебался — у нее была защитная высшая магия Плаща. Если она встанет на сторону Бриони, он не сможет одолеть их обеих.
Казалось, разделяя его мысли, Бриони расслабила плечи. — Вот так. Мы все еще можем обсудить это.
Изобель перевела взгляд с Бриони на Гэвина, и Гэвин затаил дыхание в ожидании. Изобель велела им прекратить схватку, но ничто в выражении ее лица не напоминало Гэвину о посреднике. Это было расчетливо. Она делала выбор, и Гэвин собрался с духом, зная, что это будет не он.