Все оттенки боли
Шрифт:
Танька прыгнула Мухаммеду на спину, и он чуть головой об стол не ударился.
— Ну что ты делаешь, хулиганка? — наконец рассмеялся он.
— Ааа, так все же аристократка или хулиганка? — пыталась поцеловать его Танька, обвиваясь, как змея.
«Действительно, зачем я ее мучаю… Она ждала меня столько месяцев, мужа потеряла, так преданно любит, а я терзаю сам себя и ее. Надо начинать новую жизнь, тем более что мне скоро опять уезжать».
Танька и сама чувствовала, но боялась поднимать эту тему. Все-таки Мухаммед женат и наверняка соскучился по детям. Хотя чего там скучать — растут себе и растут. Мать
Первое время ей все казалось, что Мухаммед думает о жене. Был сумрачным, неразговорчивым и сексом занимался будто по принуждению. Охал, вздыхал, уходил переживать на кухню. Да и, если честно, получалось у него не очень. Видимо, накопилась усталость плюс моральные издержки. Раньше Таня даже не знала, что понятие «помочь мужчине» может иметь отношение к эрекции. В подобной помощи он никогда не нуждался.
Ревность закралась. Может, он растратил себя на окопных шлюх, и поэтому на нее уже сил нет? Но потом заключила своим неопытным умом, что шлюхи если и были, то остались далеко, а она — рядом. Значит, надо его возвращать в стойло. Тем более что у нее есть враг посерьезней, чем шлюхи, — его законная жена.
Поэтому первые две недели с возвращения милого Танька вкалывала, как каторжная. То сверху, то снизу, то руки затекшие разминала, то онемевшую челюсть массировала, то комплиментами сыпала, то пошлости говорила.
Ну что поделаешь, если он всегда был с «тараканами» и обычный секс его не воодушевлял. Еще со школы он каждый раз придумывал какие-нибудь чудеса, удивлял неисчерпаемым разнообразием сексуальных игр.
Подсадил Таньку на это, как на иглу, и теперь она приговорена к нему навсегда.
Советы подруг на тему, как возбудить мужчину, не годились. Ушлых и опытных среди нас не было, хотя Светка вообще уже родила. Но и она не знала никаких такй>Гпремудростей реанимации полуживых органов.
И все же Светка помогла! Пусть косвенно, но именно после разговора о ее родах Танькину голову озарила идея.
Не хочет ее — не надо. Но она-то его хочет и добьется результата любым путем.
— Спи, я пойду покурю на кухню. — как обычно, грустно произнес Мухаммед и приготовился закрыть дверь в спальню.
— Нет. Не уходи. Посиди со мной. — попросила Таня и села на кровати в готовности начать мягкую атаку.
— Опять? Ничего не получится, зря мучаешься. — печально предупредил Мухаммед и чуть не заплакал.
— И не надо. Я хочу лишь, чтобы ты меня удовлетворил. Не я тебя, а ты меня.
— То, что я могу делать, тебя только возбуждает. А на большее я пока не способен, прости. Наверное, должно пройти время. Не обижайся…
— Но руки-то у тебя целы? — уверенно настаивала Таня, доставая из ящичка маникюрные ножницы.
— Да. но пальцы тебя тоже не удовлетворяют, дорогая. Я не такой тупой в сексе, чтобы не испробовать все варианты. Могу предложить тебе купить завтра на рынке огурцы или бананы. Говорят, ненадолго помогает.
Одетая в ночную рубашку до колен. Татьяна смотрелась очень целомудренно. Мухаммед подумал и сел на кровать.
— Ну что ты от меня хочешь?..
Таня
— Засунь мне туда руку по локоть.
Мухаммед вытаращил глаза и поинтересовался:
— Ты что, с катушек съехала?
Танька совершенно спокойно объяснила:
— Внутренности у женщин так устроены, что из нее выходит даже ребенок. Прикинь, три килограмма и пятьдесят сантиметров рост! Есть и крупнее дети, вообще до пяти килограммов! Бывают двойняшки и тройняшки… И все идут одной тропой. Неужели тебе не интересно, каким путем они проходят?
— Ты извращенка какая-то, — отметил Мухаммед, но в его глазах затеплился интерес. — А если я тебе там что-нибудь поврежу?
— А ты осторожно, как по минному полю.
Мухаммед потянул Таньку за ноги, и она покорно вытянулась подопытным материалом.
— Ты готова?
— Да!
— Точно?
— Да, давай уже! Боишься, что ли…
Мухаммед начал медленно ввинчивать сложенные, как от сглаза, пальцы в организм девушки.
— Все пальцы давай, горочкой, представь, что ты сапер…
— Заткнись, не мешай…
Он медленно продвигался, закрыв глаза. Миллиметр за миллиметром, наугад, неизвестно куда, но ему хотелось зайти еще глубже, в самые дебри, чтобы найти эту мину и обезвредить. Он проводил себя в эту тайну дороги счастья, по которой идут вулканы страстей и выходят на свет дети. Влажные складки желания обволакивали его руку, мешали продвигаться, и он начинал все заново. Смачный плевок стек по бугорку прямо на простыню, он макнул в него пальцы и уже более уверенно прошел вглубь.
Таня изо всех сил прижимала к груди ноги и щипала себя за соски.
Ему казалось, что он уже у цели, но девушка взяла его за запястье и упрямо продвинула глубже, да так, что вся кисть исчезла внутри мягкого живота.
И тут он ощутил сумасшедшее желание, как раньше, много месяцев назад, когда еще не было грохота снарядов, и страха смерти, и гибели друзей, когда в беспечности и праздности он проживал день за днем и ни о чем не парился.
Он увидел, что Танино лицо расплывается в счастливой улыбке при виде его. как и прежде, несгибаемого органа, и в этот момент он наконец-то дошел до предела ее возможностей. В неистовом желании разгромить все внутри, он бороздил эту сладкую бездну, как глубину своего сознания, где живут страхи и рефлексы, от которых трудно избавиться, но которые нужно понять, чтобы преодолеть.
Его сознание помутилось, он чувствовал, как все лишнее уходит из него и рождается новый мужчина, сильный и уверенный в себе.
— Да! Да! Сука, блядь, чтобы не было войны!.. Сука, блядь, чтобы не было войны!..
Буря стихла. Таня размазала по щекам белые «капли ее счастья» и с облегчением произнесла:
— Ну вот теперь с возвращением!
Пока гармоничная пара купалась в обновленных чувствах, в Баку законная жена Мухаммеда сдерживала эмоции из последних сил. Жители двора не давали покоя своими коммунальными советами и жалостливыми взглядами, в которых легко читалось лицемерное сочувствие. Обстановка в городе осложнялась с каждым днем. Карабахский конфликт набирал силу, и в воздухе висело свинцовое напряжение. Косвенным образом это влияло и на добрососедские отношения. Ненависть заразна.