Все пути ведут на Север
Шрифт:
— Мы вообще-то гостям не рады, — ответил юноша так же на всеобщем, но с весьма отчетливым медейским произношением. — Проезжай себе мимо.
— В таком случае, позволь дать совет, — Грэм перешел на медейский; слова он подбирал с трудом, но говорил все-таки на этом языке сносно. — Если ты… и твои друзья… не рады гостям, то погасите костер. Иначе дождетесь не одного гостя, а целый отряд… и, возможно, касотский.
Юноша озадаченно почесал затылок.
— А что, дым так заметно?
— Очень, — ответил Грэм, дивясь, откуда взялось сие наивное создание. — Вас видно за
— Странно. Я думал, его сдувает ветром, — доверительно сообщил юноша и вдруг спросил: — А ты, собственно, кто такой будешь?
— Путник.
— Просто путник? Здесь? А дозволь спросить, что делает просто путник в таком месте, в такое время?
— Едет по своим делам.
— А знаешь что, путник… — задумчиво сказал юноша. — Пойдем-ка лучше со мной. Очень ты подозрительный. Вот и меч у тебя…
— У тебя тоже, — заметил Грэм.
Медеец взглянул на меч у себя в руке так, будто только сей момент вспомнил об его существовании.
— Хм, — сказал он смущенно. — Ну, у меня… пойдем, путник, пойдем. Сейчас наши вернутся, пусть они с тобой разбираются.
— Вы, вроде, гостям не рады?
— А ты, вроде, хотел у огня погреться? Вот и погреешься, — юноша, сделав грозное лицо, довольно бестолково взмахнул мечом, видимо, давая понять серьезность своих намерений.
Вот шут гороховый, подумал Грэм и, пожав плечами, пошел за медейцем. Через несколько шагов тот вдруг обернулся:
— Знаешь что, раз уж ты мой пленник, отдай-ка мне меч.
— Еще чего.
— Но…
— Если тебе нужен мой меч — попробуй его забрать, — предложил Грэм.
Юноша окинул его взглядом, сообразил что-то и сказал:
— Ну и Безымянный с тобой.
За каменной грядой обнаружился небольшой лагерь: на кругом пятачке, поросшем редкой жесткой травой, были разбиты два шатра (чему Грэм несказанно удивился), между ними горел костер, над которым побулькивал котелок. В стороне паслись две стреноженные лошади. Интересно, подумал Грэм, сколько еще здесь медейцев, и где они все?
Он отпустил свою лошадь пастись и присел у костра, протянул к огню озябшие руки. Как приятно было ощутить его обжигающее тепло!
— Ты здесь один? — спросил медейца, который устроился рядом и уже помешивал черпачком варево в котелке.
— Нет. Кстати, путник, тебя как зовут?
— Грэм.
— Имя медейское. Но ты ведь не медеец? — рыжий беззастенчиво глазел на его косу, перевитую черной тесьмой и свисавшую до лопаток.
— Нет, — ответил Грэм, не видя смысла скрывать очевидное. Внешность, а паче того — характерное для северянина растягивание слов и удвоение гласных, — однозначно указывали на его происхождение.
— А ты неразговорчив, путник, — заметил юноша.
Грэм пожал плечами и вдруг приподнял голову, прислушиваясь.
— Твои друзья едут. Если, конечно, это не касотцы.
— Где, где? — засуетился рыжий. — Что ты слышишь?
— Всадники. Двое или трое… Вон там.
— Да ну, — недоверчиво сказал медеец. — Ничего не слышу… все ты выдумываешь.
Однако, через полминуты лицо его просветлело, а спустя еще минуту из-за камней показались двое всадников. Впереди,
Следом на гнедой кобыле ехала девушка, совсем юная, лет шестнадцати, не больше. Она была не красавица: на выпуклый высокий лоб в полном беспорядке спадали рыжие кудрявые пряди волос, не убранных в прическу; слишком уж вздернутый нос и капризные детские губы; но, встретившись взглядом с ее огромными серыми глазами, Грэм вдруг понял, что пропал. Пропал и все тут. Нахлынувшее вдруг чувство обреченности было таким сильным, что на мгновение он испугался…
Горбоносый брюнет первым заметил гостя. Рука его потянулась к мечу; он направил жеребца прямо на Грэма, тесня его мощной лошадиной грудью и заставляя отступать. Оскаленная морда жеребца, с глазами такими же бешеными, как у его хозяина, нависла прямо над Грэмом.
— Потише, ты! — вынужденный попятиться, процедил он сквозь зубы.
— Ты кто такой и откуда тут взялся? — яростно спросил брюнет. — Оге! Кто этот тип?
— Путник, — с готовностью ответил рыжий медеец по имени Оге.
— Какой еще, к Безымянному путник?!
— Ив! Прекрати, — сердито сказала девушка. — Ты с ума сошел? А ну, назад! Затопчешь человека…
— Он ничего плохого не сделал, — сообщил Оге.
— Если не считать того, что явился сюда незваным, и с оружием! — возразил Ив, разворачивая своего бешеного жеребца боком.
Грэм кивнул на костер.
— Вы сами напрашиваетесь на незваных гостей…
Ив понял его мгновенно.
— Костер! Оге, какого лешего?! Я же сказал — никакого огня!
— И опять жевать солонину? Раз уж у нас есть возможность поесть горячего…
— У нас нет такой возможности! — рявкнул Ив и лихо спрыгнул с седла. — Немедленно все загаси! Слышишь меня?!
Душераздирающе вздохнув, Оге отправился выполнять приказание, а Ив, взяв под уздцы гнедую кобылку, протянул девушке руку, предварительно стянув с нее перчатку (на пальце тускло блеснуло драгоценное кольцо). Всадница, однако, проигнорировала его и спешилась сама. Повернулась к Грэму, окидывая его любопытным взглядом. Ив, с угрюмым видом, тут же пристроился у нее за плечом, как заправский телохранитель.
— Так кто ты, в самом деле, такой? — спросила девушка. — И что делаешь здесь?
Грэм слегка поклонился.
— Мое имя Грэм, сударыня. Я просто бродяга. Проезжал неподалеку, увидел дым и решил посмотреть… Сейчас редко увидишь мирный дым на этой земле…
— С чего ты решил, что он мирный? — бросил Ив. — Или ты ничего и никого не боишься?
— За себя постоять я могу.
— Оно и видно. Разбойная рожа…
— Ив! — осадила его девушка. — Значит, тебя зовут Грэм. Имя медейское, но выговор у тебя наинский.