Все пути ведут на Север
Шрифт:
Посуду поручили заботам Оге, который, кажется, нынче выступал в роли дежурного по лагерю. В стороне от лагеря, между камней, пробивался маленький ручеек, к которому он и отправился со своей ношей. Грэм, подумав, пошел с ним. Оге казался самым легкомысленным и скорым на язык из всей компании; возможно, у него и получится что-нибудь выпытать.
— Ванда, случайно, не твоя сестра? — поинтересовался Грэм, отобрав у Оге миски — тот, очевидно, не знал, как к ним и подступиться. Вода в ручье была ледяная, и руки в один миг онемели, но и работы
— Сестра! Нет, что ты, — в притворном ужасе отшатнулся медеец. — Мы и не похожи совсем. А если ты намекаешь на наш цвет волос, то это, знаешь ли, случается… Корделия тоже блондинка, но я же не записываю ее тебе в сестры.
— Странно, что командует у вас девица.
— Может, и странно. Но ей не привыкать.
— Она же совсем ребенок…
— Ну и что?
Грэм только плечами пожал. Значит, он не ошибся, и судьба свела его с компанией нобилей. Наверняка дома в повиновении у Ванды целый штат прислуги, вот она и привыкла командовать.
С другой стороны, у Ива тоже наверняка слуги есть. И у Оге… Так почему они подчиняются приказам девчонки?
— Оге, а что вам в Касот понадобилось? По-моему, сейчас у вас проблем и дома хватает.
— Не скажу, — надулся медеец. — Ванда же сказала, что это тебя не касается.
— У вас тайная миссия? Вы собираетесь убить Бардена?
— Ну тебя к Безымянному. Тоже мне, шутник нашелся.
— Тогда почему такая таинственность?
— Знаешь что? Иди-ка ты пытай Ванду. Если она тебе решит все рассказать — твое счастье. Нет — так извини. А я трепаться не стану… не хочу, чтобы Ив меня прирезал.
— А он может? — откровенно забавляясь, спросил Грэм.
— Ив-то? — Оге состроил свирепую рожу. — Ив все может. Он такой… такой… в общем, злобный тип. Да ты сам видел.
Покончив с посудой, Грэм сполоснул руки и остался сидеть на корточках, глядя в бегущую воду. Быстро темнело; за низкими тучами не видно было ни луны, ни звезд.
— Ночь темная будет, — сказал он вполголоса. — Плохо без огня…
— Еще как плохо, — поддакнул Оге. — И холодно к тому же. Я уже до костей промерз, а сколько еще мерзнуть…
Да, подумал Грэм, мерзнуть ты явно не привык. Так же как и мыть посуду. И спать на земле. И держать в руках оружие, а уж тем более убивать. Так кто же ты такой?
Они вернулись в лагерь уже в сумерках. У погасшего костра одиноко сидела Ванда, сжавшись в комочек и закутавшись в плащ с головой. Оге, покосившись на нее, нырнул в шатер со стопкой тарелок в руках; Грэм остановился рядом.
— Мерзнешь? — спросил он.
— Очень, — Ванда подняла к нему лицо и слабо улыбнулась. — А в шатре, кажется, еще холоднее. Корделия спит, а мне, кажется, не уснуть. Ну я и ушла, чтоб ее не разбудить.
Грэм молча снял свой плащ и укутал в него девушку.
— Вот, возьми пока.
— А ты? — удивленно спросила Ванда.
— Нам, северянам, холод не страшен, — улыбнулся Грэм и сел рядом. — Говорят, что лето
— И это правда?
— Отчасти да. Впрочем, я родился на самом юге Наи, и там все было не настолько плохо. Снег там выпадает только в начале октября, а до этого вполне можно жить.
— Ууууу, мне бы там не понравилось. У нас в октябре еще тепло… А зачем ты приехал в Медею? Ни один здравомыслящий человек не сунется в земли, где идет война.
— По собственной воле, может, и не сунется.
— Разве тебя кто-то заставлял ехать сюда?
Грэм помолчал, обдумывая, как бы ей ответить. Правда была в том, что в Наи ему устроили травлю, свои же собственные братья по гильдии буквально выдавили его из королевства. Причем сделали это так умело, что уйти он смог только в охваченную войной Медею. Но рассказывать об этом Ванде он не собирался, так же как и объяснять причины внезапно вспыхнувшей в братии Фекса неприязни к его персоне. Да и честно говоря, он сам был виноват — не надо было показывать свой гонор. Однажды его уже выставили из Самистра — а шесть лет спустя он наступил на те же грабли в Наи…
— Скажем так: мне не оставили выбора.
— У тебя есть в Наи родные?
— Сестра. Но мы давно не виделись… Между прочим, уже стемнело. Шла бы ты спать…
— Мне не хочется. Я посижу, покараулю.
— Иди-иди. Я сам покараулю. А если не доверяешь мне, пошли дежурить Ива.
— Лучше ты со мной посиди.
Это был очень сильный соблазн. Но Грэм привык уже не давать воли всем подряд желаниям — зачастую ни к чему хорошему это не приводило.
— Ты меня разве не боишься? Ив же назвал меня разбойником.
Ванда заносчиво вскинула голову.
— Я никого не боюсь! Если б я тебя боялась, то позволила бы Иву тебя убить, уж не сомневайся.
— Никого не бояться — это не так уж и хорошо, — серьезно сказал Грэм и встал. — Знаешь, лучше я попрошу Ива посидеть с тобой. А потом вы разбудите нас с Оге, и мы покараулим до утра.
Ванда в ответ только фыркнула.
Сторож из рыжеволосого медейца был хоть куда — едва выбравшись из шатра, он начал клевать носом, и спустя полчаса, свернувшись клубочком, уже сладко спал, несмотря на холод. Грэм не стал его будить, все равно толку от него было бы ноль. Он и сам едва видел в кромешной тьме, обступившей маленький лагерь; оставалось полагаться на слух.
На рассвете из шатра выбрался Ив, уже полностью готовый к походу, в кольчуге, с мечом у пояса и с каким-то свертком в руках. Он мрачно оглядел сладко спящего Оге и перевел взгляд на Грэма:
— И давно он так… спит?
— Да он и не просыпался.
— Угу, — зловеще сказал Ив и без церемоний пнул приятеля сапогом в бок. — Ну-ка, ты, соня… поднимайся.
— А?.. Что?… — Оге испуганно оторвал от земли взлохмаченную голову и сонно заморгал по сторонам. — А… это ты… чего дерешься?