Всё разрушающий прибой
Шрифт:
Почувствовала ли она причину, по которой я не хочу ее помощи?
Должно быть, она увидела мою ауру, обесцвеченную страхом, рассудила я.
Затем я вспомнила, что она сказала мне прошлой ночью. Когда я ее обнимала, я думала о ней, растущей без матери. Я не хотела, чтобы она потеряла меня. Я думала об этом в своей голове, а она ответила мне вслух, что она не хочет потерять меня тоже.
Мой взгляд переместился на Кэсси. Она научилась читать мысли? Она, должно быть, услышала
Как она сломала мои барьеры без моего ведома? Она не может быть настолько сильной в свои годы.
Хотя я была эмоциональной. Я отправила ей принуждение. Наверное, мои барьеры ослабли.
Я последовала за ней на кухню. Она надела фартук и встала на стул около бабушки. Ритмичные звуки кельтских скрипок из стерео соревновались с жужжанием электрического миксера. Я поздоровалась с бабушкой и заметила открытую бутылку виски на кухонном столе. Она была полупустая. Я схватила бутылку и закрыла колпачком.
— Начинаешь рано, бабуля?
— Ох! Это для пудинга.
Я подняла бровь, глядя на темно-янтарную жидкость в бокале для виски. Розовые щеки бабушки соответствовали розовой помаде на ободке.
— Если только ты не планируешь помочь с готовкой, то марш из моей кухни. — Она погрозила мне деревянной ложкой.
— Бабуля сказала, что из меня получится отличный Сьюзи шеф, — стукнула Кэсси себя по лбу. — Я имела в виду су-шеф!
— Это правда. Теперь добавь это сюда, дорогая. — Бабуля протянула Кэсси миску с желтками.
— Тебе не следует выпивать. — Я вернула бутылку в кладовую.
— В моем возрасте это уже не имеет значения.
— Я не о том. Мне не нравятся люди, выпивающие в присутствии Кэсси. Отец всегда…
Бабушка побледнела, и ее лицо приобрело зеленоватый оттенок. Нож, который она держала, навис над измельченным луком. Она зажмурилась и покачнулась. Мое сердце затаилось. Я схватила ее за плечи и помогла восстановить равновесие.
— Бабуля?
— Готово! — Кэсси заглянула в миску для миксера.
— Я в порядке, — сказала бабушка.
— Ты уверена? — спросила я.
— Да, я уверена. Смотри!
Кэсси указала на миску.
Бабуля кивнула, и я погладила ее по руке, прежде чем отступить. Она продолжила нарезку, аккуратно вдавливая лезвие в мякоть лука, пока она не соединится с доской для измельчения. Гнилой цвет прилипал к ее лицу, как деревянная смола к ковру.
— Бабуля, — Кэсси указала на вращающиеся взбивалки.
— Секунду, Кэсси. — Я наклонилась ближе к бабушке. — Ты делаешь слишком много всего.
Принимает родственников, готовит, развлекает гостей и тренирует Кэсси. Я была уверена, что она также и волнуется
— Все хорошо, дорогая. — Она сделала долгий, ровный вдох и натянула улыбку. — Я могу с этим справиться.
— Нет, ты не можешь, — не согласилась я, и ее лицо напряглось, как будто от боли. — Ты больна, не так ли?
Бабуля посмотрела мне в глаза. Страх и тревога крутились в глубине ее выцветших синих глазах. Что она скрывала от меня?
— Бабуля, пожалуйста, ты можешь сказать мне. Позволь мне помочь тебе.
Она просто уставилась на меня. Она меня не услышала?
— Бабушка? — Я забрала нож, который она сжала до побеления костяшек, и опустила его на стол.
Она пошевелила губами. Ее глаза наполнились слезами.
Пот выступил у меня на спине, когда я наблюдала за ней. Может у нее какой-то приступ?
Кэсси подняла из миски крутящиеся на большой скорости взбивалки. Тесто попало на потолок и расплескалось по столу. Она взвизгнула. Бабушка ахнула.
— Ох! — Кусочек попал мне на щеку.
Бабушка обошла островок и выдернула вилку с розетки.
Перепуганная, Кэсси стерла тесто с лица. Оно сочилось по ее пальцам на стол и капало с потолка. Бабуля подняла взгляд вверх. Она засмеялась и у нее вырвалось неподобающее леди фырканье.
— О Боже! — Она прикрыла нос, размазывая тесто по лицу.
Улыбка опередила строгий выговор, который я готовила для Кэсси. Еще одна капля упала с потолка бабушке на голову, и смех вырвался из глубины моей души.
— Это было весело. — Бабушка вытерла слезы с глаз тыльной стороной руки. — Нам нужно делать это почаще.
— Делать что? Наводить беспорядок?
— Нет, смеяться. Этому дому нужно больше смеха. Ты так не думаешь, Кэсси?
— Я уволена? — Ее нижняя губа задрожала.
Щеки бабушки натянула улыбка.
— Нет, нет дорогая. — Она сняла фартук с Кэсси. — Беги наверх и переоденься, надень красивое платьице. Мы с твоей мамой приберемся.
Бабушка подошла к раковине и начала мыть посуду. Я взяла кухонное полотеце и вытерла столешницу рядом с ней.
— Ты делаешь слишком много всего. Обещаешь никаких больше вечеринок и развлечений?
— Хорошо, дорогая, — слишком быстро согласилась она.
Я прикусила щеку изнутри. Бабушка не собирается замедляться, и это расстраивало меня. Потому что я не могла заставить ее делать то, что она не хочет.
Моя рука замерла. Я могла. Если я хорошо сосредоточусь, то я, может быть, смогу заставить ее замедлиться. Снизить ее активность. Отдохнуть.
Тошнота прокатилась по моему желудку подобно лодке на волнах.