Всего лишь измена
Шрифт:
Приближаюсь к своей иномарке. На стекле вижу тельце жука. Он вернулся! И сел, но на этот раз с моей стороны. Не оставил мне шанса уехать отсюда, не проделав опять процедуру его переправки в зелёный газон.
Глава 35
Когда он её бросил… Когда он уехал. Я был очень рад! Я предвидел такое развитие их отношений. Ну, а как же ещё может быть? Видно супруга промыла мозги? Или, может, папаша? Ведь отец управлял всей империей. А «царевич» был вынужден ждать, пока папа
Вот только моя Виталина хотел покончить с собой. Она убеждала, что мне показалось! Но только я думал потом сотню раз… Что бы случилось, приди я туда всего парой секундочек позже? Загляни я на крышу не в этот момент, а потом…
Я ходил к ней, носил апельсины. Только Вита меня прогоняла. Наверно, стыдилась? Просила уйти.
Как-то раз я дождался, пока её мама вернётся с работы. Караулил в подъезде.
— Анфиса Павловна! — окликнул, когда промелькнула знакомая тень.
— О, Господи! Костя? — она испугалась, прижала ладони к груди.
Я выдавил:
— Ой, извините! Не хотел вас пугать.
Она поманила:
— Идём! Напою тебя чаем. Виточка будет тебе рада.
— Вы думаете? — я покачал головой, — А вот я сомневаюсь.
Анфиса Павловна шумно вздохнула. А я проронил:
— Она на учёбу не ходит, совсем, — а уж после подумал, а знает ли мать? Может, зря я сказал?
Но та только хмуро кивнула:
— Да, Костя. Боюсь, ей сейчас не до этого.
Витка пошла в аспиранты. Я обещался во всём помогать. Но теперь, очевидно, с учёбой было покончено?
— Она заболела? — спросил. А у самого аж кольнуло в груди от предчувствия.
Виткина мама задумалась:
— Ты знаешь, — сказала она, — Можно и так сказать.
Я ухватился за это:
— А чем? Что случилось? Простыла, наверно?
«Немудрено», — про себя подумал, — «Стояла на крыше без шапки в мороз».
Пакет апельсинов в руках шелестел. Там ещё была шоколадка! Любимая Витой «Алёнка». И книга, любовный роман.
— Ой, Костенька, — Анфиса Павловна так прикусила губу, что та побелела. Она была женщиной очень эффектной, высокой и стройной. А волосы стригла всегда под каре, сколько помню её, — Даже не знаю, стоит ли тебе говорить о таком, — прошептала она.
Моё сердце забилось сильнее. Я опустил к ногам этот чёртов пакет, оперся на перила ведущей вверх лестницы. Такие идеи блуждали в моей голове, от которых мой лоб покрывала испарина. Он заразил Виту чем-то серьёзным? Вдруг это ВИЧ? Потому и уехал подальше отсюда! Подонок, сбежал! Я был готов ко всему. И когда Анфиса Павловна выдала версию, то не поверил сперва.
— Вита, конечно, меня не простит. Но я всё же скажу тебе! Она беременна, третий месяц пошёл. Хочет сделать аборт.
Снова вздох и она опустила глаза, будто сама укоряла себя за болтливость. Я переваривал… Вита беременна? Она станет мамой! Она не больна!
— Ну, чего ты смеёшься? — с горечью бросила Виткина мама.
—
Она улыбнулась, поправила сумочку, шапку сняла и держала в руках.
— Костя, Костя, — в её голосе слышалась обречённость, — Я-то согласна! А вот согласится ли Вита? Но одно я знаю наверняка. Уж если ты её не отговоришь от аборта, то никто не сумеет.
Я погрустнел. Будто в первый раз не расслышал это слово. Аборт. Выходит, ребёнка не будет?
— А если она его сделает… Я слышал…, - замялся я, словно мальчишка, — В общем, сможет ли Вита родить? Ну, потом?
Анфиса Павловна пожала плечами:
— Не знаю. Всё зависит от доктора. Но если уж Вита решится на это, то я подберу ей врача из своих.
— А… если не сможет? — сглотнул.
— Не сможет решиться? — устало сказала моя потенциальная тёща.
— Не сможет родить, — прошептал.
Она потянулась ко мне, сжала руку чуть выше локтя своей хрупкой ладошкой.
— Костенька, я же не доктор. Мы будем надеяться, что всё будет хорошо.
В тот раз я решился. Пошёл в ювелирный. Но только не в «ЗлатаРус», а в другой! И купил ей кольцо с настоящим бриллиантом. Насколько хватило, такое купил.
Когда заявился с тортом и нарядный. Ну, как нарядный? Не стал одеваться в костюм, чтоб её не пугать. Просто помылся и вытянул волосы, свитер Виткин любимый надел, крупной вязки. Анфиса Павловна всё поняла, лишь взглянув на меня! Вита вышла из спальни. В глазах промелькнула досада. А кого ожидала увидеть? Думала, твой Богачёв прилетел за тобой?
— Ну, я вас оставлю, — моя потенциальная тёща ушла в магазин. Мы остались одни.
Пока Виталина готовила чай, я смотрел на неё. Так осунулась, высохла! А что я хотел? Увидеть округлый живот? На третьем-то месяце рано ещё округляться.
— Ты бы хоть намекнул, что придёшь. Я бы голову вымыла, — раздражённо сказала она и поставила сушки на стол.
— Вит, ты как? — произнёс я с волнением в голосе.
Она отвернулась:
— Нормально.
«Как будто не знаешь», — прочёл по глазам. Её вид, утомлённый, болезненный, вызывал… Даже не жалость! Нет. Кажется, в этот момент, в этой длинной футболке, с ярко-рыжим пучком из волос, я любил её больше, чем даже когда-либо. Я любил её всю! И всё в ней…
Я спохватился, сбежал за тортом. Там, в пакете хранилось ещё кое-что. И ждало своего появления.
— Трюфельный, твой любимый, — поставил на стол коробочек с тортом.
Витка хмыкнула. С тоской поглядела на выпечку:
— Я попозже, окей? А ты налегай. Тебе можно.
Она была близко. Такая родная и хрупкая. Как же он мог так обидеть её, поломать? Сделать больно тому, кого любишь…
«Моя милая рыжая девочка», — подумал с надеждой, — «Я покажу тебе, что это значит, любить. Я никогда не обижу тебя! Только дай мне возможность быть рядом».