Всего лишь папа
Шрифт:
Единственным светлым пятном была Пьера, с которой за всеми этими событиями я стал меньше общаться. И выходные пришлись как нельзя кстати, чтобы исправить это положение.
— Чао, Пьера! Как поживаешь?
— Чао, Амато, — ответила она с толикой грусти в голосе. — Все хорошо.
— Надеюсь, выходные у тебя свободны?
— Я думала уехать к родителям.
— Ох… Что я могу сделать, чтобы ты передумала?
— Амато, на пару дней я все равно должна поехать… Я давно не была у них.
— Хорошо, но два других дня — мои! — заявил я игриво. — Какие из них предпочитаешь?
Повисло
— Мы еще не все достопримечательности Орвието обошли? — Взволнованные нотки слышались в ее голосе.
— Будто свет сошелся клином на Орвието! У меня есть предложение, более приключенческое.
— Какое?! — вспыхнуло любопытство в ее тоне.
— Я заеду за тобой рано утром и… Узнаешь!
То утро оказалось солнечным, по-настоящему летним. Пьера, одетая в шорты, футболку и кроссовки, выскользнула из подъезда. В таком образе я не сразу ее признал: никакой строгости и чопорности профессорессы итальянского и латыни. Моему взору предстала просто молодая и симпатичная женщина. Я моментально почувствовал себя свободнее, будто между нами пала невидимая стена, и даже осмелился чмокнуть ее в щеку, чем правда смутил.
— Могу я узнать, куда ты меня приглашаешь? — начала она, борясь со смущением.
Но я не собирался раскрывать свой великий замысел и, хитро подмигнув, направил машину в сторону еще пустой автотрассы. За разговорами мы вскоре добрались до Перуджи. Я видел, что Пьера с опаской посматривала на указатели и даже весьма напряженным голосом спросила, не едем ли мы, случаем, в Перуджу? Я заверил, что Перуджа на нашем пути — лишь короткая временная остановка, и Пьера сразу успокоилась. Но ненадолго.
Когда я свернул на парковку аэропорта, она уставилась на меня широко распахнутыми глазами.
— Что ты задумал?
Я внимательно посмотрел на нее. Мне казалось, что она испугалась.
— Путешествие в случайном направлении.
— Что это значит?
Вместо ответа я потащил ее в зал отлетов. На табло светились города, куда в ближайшее время вылетали самолеты.
— Из этих городов куда бы ты отправилась?
— Сейчас?! — с неподдельным изумлением спросила Пьера. — Но ведь… как…
— Пьера, просто посмотри на табло и назови любой город.
— Но…
— Город, Пьера! — побуждал я к действию.
— Амстердам… — ответила она после трехминутного раздумья.
Я решительно направился к стойке и попросил оператора оформить билеты до Амстердама. Вылет правда планировался только через три часа, но меня это не пугало: у нас будет много времени для разговоров.
— Амато, мне кажется это сумасшествием… — взволнованно заявила Пьера, когда билеты были оформлены, а мы отошли от стойки.
— Как давно ты совершала нечто сумасшедшее?
Она задумалась, а потом ответила:
— Может, никогда… — В голосе ее зазвенело сожаление. Затем глаза вспыхнули энтузиазмом: казалось, она прониклась моей идеей. Но вскоре новая тревога отразилась в ее взгляде: — Но я не понимаю… Ведь мы вернемся только завтра?
— И что тебя пугает? — хмыкнул я. На самом деле, я не собирался
— Но… я ничего с собой не взяла… — пролепетала она растерянно.
— А что тебе требуется? Я же предупредил, что мы будем много гулять, и, как видно, твои кроссовки вполне для этого подходят. — Я многозначительно посмотрел на ее ноги.
— Да, но…
Слов и возражений не находилось, Пьера лишь ошеломленно смотрела на меня, возможно, считая не совсем нормальным.
— Кстати, почему именно Амстердам?
— Я… не была там ни разу, — ответила она сбивчиво. — Правда я мечтала попасть в парк с тюльпанами. Я очень люблю цветы и фестивали, им посвященные.
— К сожалению, тот парк уже закрыт, тюльпаны ведь отцвели.
— Я думала, он весь год открыт…
— Нет, только два месяца. В остальное время не имеет смысла туда ходить.
— Ты там был?
— Да, однажды.
Мы медленно направились к одному из ресторанчиков, чтобы перекусить и скоротать время за беседами. Я пытался отвлечь Пьеру, ибо видел, что она заметно нервничала. Она будто стояла на распутье: предложение ей казалось безумным, но притягательным, что-то пугало ее, но в то же время манило. Мы болтали о том о сем, а потом вернулись в зал ожидания. И тут нас ждал неприятный сюрприз: непогода в Нидерландах задерживала рейсы, какие-то из них перенаправляли в другие аэропорты, какие-то отменяли вообще. Наш рейс оказался отложенным на пять часов, и поездка практически потеряла всякий смысл.
Я беспомощно взглянул на Пьеру. Вид у нее был расстроенный. Она, похоже, несмотря на неведомые мне тревоги, заразилась моей авантюрной идеей и предвкушала приключение.
— Прости, Амато, я неудачница… — произнесла она виновато.
— Мадонна, о чем ты?! — Я был невероятно изумлен такой реплике.
— Если я сильно чего-то хочу, то никогда не получаю… — призналась она, чуть не плача.
— Что за пессимизм, Пьера?! — возмутился я и смело обнял ее за плечи. Она не сопротивлялась, а, наоборот, прижалась ко мне, будто искала утешения. Когда она отстранилась, я понял, что Пьера просто хотела скрыть слезы, которые блестели в ее глазах. — На самом деле, ты зря расстраиваешься. Амстердама мы сегодня не увидим, а вот фестиваль цветов никто не отменял!
— Как?! — Пьера подняла на меня глаза, полные недоумения и надежды.
— Пойдем в машину, — и с этими словами я крепче обнял ее за плечи и даже осмелился поцеловать в висок. Пьера вся натянулась, но не шарахнулась. Словно осторожная лань, она потихоньку подпускала меня к себе.
Я направил машину в сторону Спелло. Это очень маленький город даже в сравнении нашим Орвието. В Спелло жителей почти в три раза меньше, чем у нас: всего восемь с половиной тысяч. Правда, надо признать, в нем нет такого количества шедевров искусства. Хотя церковь ди Санта-Мария Маджоре достойна внимания: в капелле Бальони хранятся лучшие фрески Пинтуриккьо, а также его автопортрет. А еще пол в этой капелле покрыт красивой и ценной мозаикой.