Вселенский расконвой
Шрифт:
А между тем уже наступил вечер. Быстро сгущалась темнота, машины включили подфарники, призывно загорелись витрины, рекламы, огни, мерцающие сполохи неона. Весело играли в нильских водах огни «Семирамиса» и «Рамзеса», дружно ревели пронзительные автомобильные гудки, тихо струились звуки музыки в древней, помнящей еще Наполеона Бонапарта, кофейне «Фишави», что располагается на рынке «Хан-аль-Халили», точный возраст которого неизвестен никому. Беспечные каирцы гуляли с детьми, общались с друзьями, ходили по магазинам, угощались голубями, фаршированными кашей, тонко беседовали, радовались жизни, покуривали шиши, пили чай каркаде, поминали Всевышнего: «Иль хамдуль илли –
– Мы жрать сегодня, блин, будем? – грозно спросил Небаба и сплюнул далеко в великую реку. – Или, блин, нет? И вообще, надо бы отдохнуть с дорожки, осмотреться, принять ванну, выпить чашечку кофе. Но вначале, такую мать, пожрать.
Спорить с ним не стали, дружно пошли есть – ресторанов, ресторанчиков, забегаловок и кафе в Каире, чай, хватало. Сели за вместительный, в цветастой скатерти, стол, взяли шорпу, гебну, фуль, рис с креветками и много эйша. И конечно же, за бешеные деньги для снятия стресса водочки. Куда же без нее, без проклятой. А потом, Аллах, Джебраил и Магомет в наши стаканы не заглядывают. Ладно, приняли, усугубили, повторили, взялись за салат, выпили еще, заели фулем и принялись за шорпу.
– А ничего, – сделал вывод Небаба, заметно подобрел и мощно раскусил хрящ. – Словно порционная баранья похлебка у папы Карло. Вкусно, питательно, полезно. Эх, а как там поживает наш пудель Артемон? Его-то бедного, небось, не похлебкой кормят – клистиром. Болезного.
В это время опять заиграла песня про гордый «Варяг» и открытые клюзы.
– Черт, – положил Бродов вилку, вытащил мобильник. – Привет, братишка. Ну что там нового у вас еще хорошего? – Без энтузиазма внял, досадливо кивнул, вежливо заверил, прежде чем дать отбой: – Да, да, сделаем, конечно, конечно.
– Ну что, очередной привет с далекой родины? – хмыкнул ехидно Потрошитель, с презрением, раскатисто рыгнул и принялся разливать проклятую. – А если партия говорит – надо, то комсомол отвечает – есть. У партии на жопе шерсть.
– Приказано немедленно напрячься и получить секретную депешу. – Бродов снова взялся за вилку и, соответственно, за гебну. – Депешу, подписанную самим Большим Собаком. А может, обнюханную. А может, покусанную.
– Ну да, а может быть, ворона, а может быть, корова. Та, которая не летает, – помрачнел Небаба. – Пошли-ка все начальники в жопу. Ту, что у партии, на которой шерсть. Ну что, давайте выпьем. Аллах, который Акбар, бог даст, простит.
Получать экстренную секретную депешу отправились не спеша – тяжелые и добрые, побаловавшиеся после водочки еще и кофейком со сластями. Восточными. Щедро расплатились, вышли на улицу и отправились в отель, расположенный по соседству. Явно не четырехзвездочный. Арабы на ресепшене были скучные, ключ от номера электронный, и на ключ-то не похожий, а сам номер вместительный, на четыре койко-места.
– Ящик не работает, – законстатировал Небаба, горестно вздохнул и похлопал телевизор могучей пятерней. – Ну никакого, блин, культурного досуга. Ну что за жизнь – метро закрыто, в такси не содят [124] …
124
Строка
– Зато сортир, Сема, доложу я тебе, – с чувством подал голос из удобств Потрошитель, – не слив – Ниагара. Мечта-а-а. Волшебная сказка-а-а…
– Да, мы родились, чтоб сказку сделать былью? – Данила ухмыльнулся, задействовал ноут, не просто, с конспирацией, но депешу получил. Прочел и выругался, с завидной экспрессией…
– Вот я и говорю, такую твою мать, – согласился Небаба, хмуро подошел, прочел и сделался вообще мрачнее черной тучи. – А не пошли бы они в жопу, начальнички хреновы. В ту самую, волосатую.
– Да, да, друзья мои, Ниагара. Светлая мечта, волшебная сказка, с добрым наиприятнейшим концом, – вернулся из удобств Потрошитель с блаженно просветленным лицом, быстро взглянул на Небабу, вздрогнул, посмотрел на экран. – Да, все строго, все по уставу, загнанных лошадей пристреливают. Только хрен им – мы лошадей на переправе не меняем. А, гуманоиды? Я правильно понимаю ситуевину?
От его сортирно-сибаритствующего благодушия не осталось и следа – депешу-то прислали еще ту, писанную кровью, не депешу, а приговор. В ней предписывалось Кобельборза умертвить, тело его заморозить и с первейшей же оказией переправить в Центр, где оно будет помещено в Зал боевой славы. В случае невозможности замораживания приказ предписывал изготовление чучела, для его дальнейшей эвакуации опять-таки на базу, в Зал боевой славы. Главное ведь – основанное на примерах воспитание геройских кадров. Чтобы никто не забыт и ничто не забыто…
– Вот тебе и пудель Артемон с питательными клизмами. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – рассвирепел Небаба, задышал и сделался похожим на медведя гризли. – Кобеля кончать не дам, будет на то воля Аллаха, сам помрет, без нас. И шкуру надо драть не с него – с Собака этого гребаного. Хорошенькое отношение к подчиненным.
Негодовать-то Небаба негодовал, изливался себе праведным гневом, а сам отчетливо понимал, что приказ-то по существу: раненый боец – находка для врага. Особенно боец секретного фронта. Тот, кто знает слишком много.
– Сема, ты за кого нас с Даней держишь? – оскорбился Потрошитель, тоже задышал и тоже сделался похожим на медведя, правда, бурого. – Да пусть этот киноцефал живет, сколько сможет. Кровь свою переливать я ему, естественно, не стану, а так… Не обижу. Я что – этот ваш академик Павлов?
– Ну вот и хорошо, вот и славно, – обрадовался Семен и от прилива чувств похлопал телевизор, от чего незамедлительно обрадовался еще больше – телевизор хрюкнул, пискнул, ожил и стал показывать усатого араба – тот, мужественно пританцовывая, пел:
– Хабиба, Хабиба, Хабиба…
Ну о чем же еще может петь, пританцовывая, усатый араб?
– А ну-ка тихо, – цыкнул на него Данила, вырезал песню на корню и принялся отправлять послание в Центр – снимки нашинкованных в капусту гадов. Еще добавил текст объяснительного свойства, что, мол-де, на посту, заняты делами и что порешить киноцефала и уж тем паче заморозить в ближайшее время никак. Так что, любимое отечество, не грусти, надейся и жди. Как только, так сразу же.
– Никак послал? – обрадовался Небаба, схватился было за телевизионный пульт и… опять послышалась песня про «Варяг», все так же не желающий пощады… – Ну вот, так всегда, – сделал вывод Небаба, выругался и стал смотреть на экран, на котором солировала, правда, без звука, зато с телодвижениями, местная поп-звезда. Все, что должно быть прикрыто у местной поп-звезды, у нее было прикрыто.