Всем Иран. Парадоксы жизни в автократии под санкциями
Шрифт:
Любопытно, что рядовой житель России и знать не знает о перечисленных выше событиях. Русско-персидские войны в национальной истории, как ее преподают в школах, маячат где-то далеко на периферии, заслоненные более значимыми русско-турецкими конфликтами. В лучшем случае можно вспомнить убийство в Тегеране поэта и дипломата Александра Грибоедова и Тегеранскую конференцию. А вот обычный иранец, заговори с ним о российско-иранских отношениях, сходу вспомнит большинство этих эпизодов. Здесь про Россию помнят многое, и в основном в негативном ключе. Сила культуры
Несмотря на все исторические обиды, отношение иранцев к России не назовешь полностью негативным. На протяжении
По мере расширения влияния Санкт-Петербурга в Иране появилась не только казачья дивизия для подавления протестов, но и, например, целая плеяда известных российских фотографов. Самым известным среди них считается Антон Севрюгин, который составил богатую фотохронику, запечатлевшую иранскую жизнь во всех красках — от шахской семьи до нищих на базарах.
Персидский язык за это время обогатился множеством слов, заимствованных из русского, которые используются по сей день, вроде «тормоз», «запас», «шеланг» («шланг») и прочие. Зачастую слова приходили вместе с новыми предметами и явлениями, как, например, «пирожки» — блюдо, которое привезли русские купцы, получило здесь широкое распространение.
Частенько туристов удивляет обилие в Исламской Республике самоваров. Чайная культура сюда пришла вместе с выходцами из России, поэтому самовар стал неотъемлемой частью иранского быта. Это особенно трогательно, учитывая, что в самой России традиция самоварного чаепития почти умерла. Понятно, что под Новый год на Красной площади ряженые актеры льют чай из самоваров, но в повседневной жизни это большая редкость. Однако в Иране пузатый агрегат встречается повсеместно, в самых обычных семьях. Конечно, вместо хрестоматийного сапога и деревянной растопки сегодня вы скорее увидите большие электрические кипятильники. Тем не менее самовар — это пример культурного явления, которое в Иране сохранилось, а в России почти исчезло.
Однажды мне самому довелось поучаствовать в российско-иранском культурном обмене. Дипломаты российского посольства периодически закупали у жившей в Тегеране соотечественницы пельмени ручной лепки. Как-то раз я тоже купил пельменей и угостил ими своих иранских друзей, и они остались в восторге. Особенно им понравилось, что такая вкусная еда так быстро и просто готовится. «Идеально для тусовок, для пати, чтобы быстро сварганить и съесть», — резюмировали мои приятели.
Особенно сильно российское культурное влияние заметно в местных книжных магазинах: русская классика там стабильно в лидерах продаж. Никогда мне не задавали столько вопросов про Федора Достоевского, сколько в Иране: «Обожаю Достоевского», «Ну, это же как у Достоевского», «Ты что, не помнишь эту фразу? Это говорил князь Мышкин» — все это я много раз слышал в беседах с малознакомыми иранцами. Бывал я и на «Чеховской неделе» в крупнейшей сети книжных магазинов в Тегеране. Но классикой XIX века русская литература в Иране не ограничивается — на персидский переведен, к примеру, сибирский прозаик Александр Вампилов (1937–1972), и по его пьесе «Утиная охота» в Тегеране ставили спектакль.
Большим спросом пользуется изучение русского языка. Когда «Россотрудничество»
К этому стоит добавить, что иранцы не проецируют претензии к стране на обычных жителей государства — такой способности разграничивать общее и частное было бы неплохо поучиться и нам. Иными словами, российские туристы на личном уровне никакого негатива в Иране не встречают. Как и все иностранцы, они видят со стороны иранцев живой интерес и дружелюбие. Старые проблемы
После Исламской революции 1979 года отношения между Советским Союзом и Ираном были непростыми, хотя начиналось все многообещающе: СССР стал первой крупной страной, с которой Исламская республика установила дипломатические отношения. Однако уже в 1980 году Советский Союз ввел войска в соседний Афганистан, то есть вторгся в сферу влияния Ирана, и верховный лидер Рухолла Хомейни провозгласил знаменитую формулу: США — большой сатана, а СССР — сатана поменьше.
Таким образом Иран бросил вызов не только западному проамериканскому блоку, но и советскому. Случались даже нападения на дипломатические объекты СССР, хоть и не столь громкие, как захват посольства США в Тегеране в 1979 году. Неудивительно, что во время ирано-иракской войны Москва поддерживала Багдад, а не Тегеран.
Смерть аятоллы Хомейни и распад СССР несколько сбавили градус напряженности между странами. Тем не менее, друзьями они не стали. Более того, все 1990-е Россия выстраивала свою внешнюю политику с оглядкой на США, поэтому ни о каком сближении не могло быть и речи.
Кстати, именно в этот период иранцы конфисковали российский дипломатический объект в Мешхеде, бывший советский культурный центр. Дипломаты на постоянной основе там не работали, но местный сотрудник за объектом присматривал. Как-то раз, придя утром проверить вверенную ему собственность, он обнаружил, что власти ее опечатали. На запросы российского посольства дали ответ, что по иранским документам объект российской стороне не принадлежит. Девяностые были для России непростым временем, и хватало более серьезных проблем, поэтому Москва просто «проглотила» эту наглость. Вопрос об объекте формально все еще стоит в повестке двусторонних отношений, но портить отношения с Ираном из-за этой старой истории Россия не хочет. Опять же — сегодня снова не до того.
В 2000-е Россия скорее смотрела на Иран как на разменную монету в отношениях с Западом. Заигрывая с Тегераном, можно было давить на США и Европу. Но примерно к середине 2010-х на фоне ухудшения отношений с западными странами Иран приобрел важное самостоятельное значение во внешней политике России, и Москва выбрала курс на реальное сближение. На этой волне в 2015 году началась российская операция в Сирии, и Тегеран с Москвой оказались «в одном окопе». Новые рубежи сотрудничества открылись после начала полномасштабных боевых действий в Украине в 2022 году. Иранские беспилотники оказались востребованы Москвой, а российские военные впервые в истории превратились для Ирана из учителей и инструкторов в учеников. Тегеран, в свою очередь, получил беспрецедентную возможность для «обкатки» своих дронов в условиях интенсивного современного конфликта, когда им противостоят современные средства ПВО, включая западные.