Вспомни о Флебе
Шрифт:
Ему отдали постель Заллина. Он делил двухметровую ячейку — эвфемически называемую кабиной — с Вабслином, механиком корабля. Сам Вабслин называл себя инженером, но побеседовав с ним несколько минут в попытке выведать техническое устройство «ВЧВ», Хорза выяснил, что коренастый светлокожий мужчина знал о сложных системах корабля очень мало. Он не был несимпатичным, не вонял и большую часть времени бесшумно спал, а потому Хорза сказал себе, что могло быть и хуже.
В девяти кабинах корабля жили восемнадцать человек. Капитан имел, конечно, отдельную каюту, а братсилакины делили одну на троих, довольно вонючую. Они любили оставлять свою дверь открытой; всё же остальные любили, проходя мимо, закрывать её. К своему разочарованию, Хорза узнал, что на борту всего четыре женщины. Две из них едва ли по одному разу показались за пределами своей
Он почистился в гробоподобной моечной кабинке, а потом, следуя совету Йелсон, по запаху отыскал столовую, где его более или менее проигнорировали, но толкнули в его сторону кое-что поесть. Крайклин посмотрел на него единственный раз, когда он сел между Вабслином и одним из братсилакинов, а потом уже не обращал внимания и продолжал говорить об оружии, бронезащите и тактике. После еды Вабслин показал Оборотню их общую кабину и ушёл. Хорза очистил место на кровати Заллина, натянул на своё усталое, болевшее старческое тело несколько простыней и провалился в глубокий сон.
Проснувшись, он собрал небогатое имущество Заллина. Трогательно; мёртвый парень имел несколько маек, шорты, два килта, ржавый меч, коллекцию дешёвых кинжалов в рваных ножнах и несколько больших пластиковых микрокниг с движущимися картинками, которые, как только их открывали, показывали сцены античных войн. Хорзе достался протекающий скафандр парня, хотя он был очень велик и не подгонялся под его рост, а также неухоженное и древнее пулевое ружьё.
Завернув имущество Заллина в рваное покрывало, он отнёс его в ангар. В ангаре всё было по-прежнему. Никто даже не потрудился откатить на прежнее место паром. Там он увидел Йелсон; голая по пояс, она тренировалась. Хорза остановился в проёме двери у подножия лестницы и смотрел, как женщина разминалась. Она вертелась и прыгала, делала сальто и кувыркалась, наносила удары ногами и молотила кулаками воздух, и при каждом резком движении издавала короткое похрюкивание. Потом она увидела Хорзу и остановилась.
— Появился? — Она наклонилась, подняла полотенце и растёрла им покрытые блестящим от пота золотистым пушком грудь и руки. — Я уже подумала было, что ты протянул ноги.
— Я так долго спал? — спросил Хорза. Он не знал, какой системой времени пользовались на корабле.
— Два стандартных дня. — Йелсон вытерла свои жёсткие волосы и похлопала влажным полотенцем по слегка мохнатым плечам. — Сейчас ты выглядишь получше.
— Я и чувствую себя получше, — ответил Хорза. Он не мог посмотреться в зеркало или реверсер, но знал, что его тело медленно теряло гериатрический вид и возвращалось в нормальное состояние.
— Вещи Заллина? — Йелсон кивком головы указала на тюк в его руках.
— Да.
— Я покажу тебе, как пользоваться вакуум-трубой. Все это мы выбросим, когда в следующий раз выйдем из деформации.
Йелсон открыла крышку в полу палубы и люк трубы под ней. Хорза сбросил пожитки Заллина в цилиндр, и Йелсон снова его закрыла. Оборотень уловил запах разогретого потного тела Йелсон, и он ему понравился. В её поведении по отношению к нему не было ничего, что пробуждало бы мысль, будто она может стать чем-то большим, чем просто товарищем. Иметь товарища на этом корабле его вполне удовлетворило бы. Товарищ был ему очень нужен.
Они отправились в столовую. Хорза проголодался, его тело требовало пищи, чтобы заново отстроить себя и покрыть плотью сухой остов инопланетного министра Геронтократии Сорпена.
По крайней мере, подумал Хорза, хоть автоматический камбуз нормально функционирует, а гравитационное поле не выкидывает никаких штучек. Мысль о тесной кабине, испорченной пище и нестабильно функционирующем или внезапно исчезавшем поле тяготения наполняла Оборотня ужасом.
— …у Заллина не было настоящих друзей, — сказала Йелсон и набила рот. Они сидели рядом в столовой. Хорза спросил, нет ли на корабле кого-нибудь, кто стал бы мстить за убитого
— Бедняга, — повторил Хорза, отложил ложку и на секунду уставился прямо через низкое помещение столовой. Он опять слышал под своими руками быстрый, решительный хруст, а внутренним взором видел, как сломался позвоночник, передавилась трахея, разорвались артерии — и отключилась жизнь юноши, будто повернули выключатель. Хорза помотал головой. — Откуда он был?
— Кто его знает? — Йелсон пожала плечами. — Послушай, он бы тебя убил. Теперь он мёртв. Забудь о нём! Конечно, плохо, но… в любом случае он был очаровательно скучен. — И она продолжала есть.
— Я только подумал, нет ли у него кого-нибудь, кому я мог бы что-нибудь послать. Друзья, родственники или…
— Послушай, Хорза! — Йелсон повернулась к нему. — Кто попал на борт этого корабля, не имеет прошлого. Считается очень дурным тоном спрашивать, кто, откуда или чем он занимался в своей жизни до того, как попал сюда. Возможно, все мы имеем какие-то тайны или просто не хотим говорить кое о чём, что мы делали, или о том, что делали с нами. Пусть так и будет, и не пытайся об этом узнать. В этом ящике есть единственное место для личной жизни — между твоими ушами, так что довольствуйся этим! Если ты проживёшь достаточно долго, у кого-то, может быть, и появится желание рассказать все о себе… ну, положим, если он напьётся… но до того ты не должен ни к кому приставать. Мой совет — прекратить это немедленно.
Хорза открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Йелсон продолжала:
— Сейчас я расскажу тебе всё, что знаю, только чтобы избежать твоих вопросов. — Она отложила ложку и вытерла пальцем губы. Потом повернулась на своём сиденье так, чтобы быть к нему лицом, и подняла руку. Тёмную кожу на предплечьях и тыльной стороне ладоней золотистым мерцанием окружали волоски лёгкого пуха. Она выпрямила палец. — Первое — корабль. Он хронийского происхождения и уже сотни лет в пути. Имел по меньшей мере десяток не очень заботливых владельцев. Сейчас без носового лазера, потому что тот взорвался, когда мы попытались изменить его частотный узор. Второе… — Она выпрямила ещё один палец. — Крайклин. Он владеет этим кораблём, сколько мы его знаем. Утверждает, будто выиграл его где-то перед войной в какой-то игре-катастрофе. Я знаю, что он участвовал в таких играх, но не знаю, насколько он в них хорош. Как бы то ни было, это его дело. Официально мы называемся Отрядом Наёмников Крайклина, и он наш босс. Он довольно хороший руководитель и не боится пробивать дорогу среди других отрядов, даже если им это не по нутру. Он всегда в первых рядах, и в моих глазах это делает его вполне подходящим. Главный его трюк — он никогда не спит. У него в мозгах… э-э… — Йелсон наморщила лоб, подыскивая, очевидно, подходящее выражение, — …усиленное разделение задач между полушариями. Треть времени спит одна половина, и он немного мечтательный и нерешительный. Вторую треть времени спит другая половина, и он весь состоит из логики и чисел, и тогда общаться с ним очень непросто. Последнюю треть он обычно что-нибудь предпринимает или обдумывает сложные ситуации; бодрствуют и функционируют обе половины. Это делает довольно трудным нападение на него в постели.
— Параноидные клоны и человек со сменной системой в черепе. — Хорза покачал головой. — О'кей. Рассказывай дальше.
— В-третьих, — продолжала Йелсон, — мы не наёмники. Мы пираты. Мы самые обыкновенные грабители, но если Крайклину нравится называть нас отрядом наёмников, мы так и делаем. Теоретически к нам может примкнуть любой, если он переносит нашу пищу и наш воздух, но на практике Крайклин немного разборчив, и я могу поспорить, что он желал бы быть ещё разборчивее. Как бы то ни было, мы выполнили несколько контрактов, главным образом, защита, несколько раз давали охранный конвой для планет третьего уровня, которые впутались в эту войну. Но большей частью мы просто нападаем и грабим, когда уверены, что в этой военной неразберихе можно безнаказанно уйти. То же самое мы намереваемся сделать и сейчас. Крайклин услышал об одной планете в этом захолустье, она третьего уровня, и он считает, что можно сходить мигом туда и мигом обратно — если использовать его излюбленное выражение. Он говорит, там полно жрецов и сокровищ. Мы перестреляем первых и возьмём себе последнее. Потом слетаем на Вавач-орбиталь, пока Культура её не взорвала, и купим замену для нашею носового лазера. Цены скорее всего будут подходящими. Если мы подождём подольше, его нам, возможно, даже попытаются подарить.