Вспышки Золота
Шрифт:
– Хорошо, дай мне подумать. Что если я не выберу оружие?
– спросила я.
– Я не думаю, что такое делалось раньше, но нет никакого правила против этого.
– Хорошо, - сказала я, когда мы вышли на улицу. Возможно, если у других нет навыков к рукопашному бою, у меня будет шанс. Мы вот-вот должны были войти в толпу людей, окружавшую круглое сооружение.
– Да, и не используй магию, - сказал Бриоан. — Это запрещено на корте, и маги в толпе заметят, если ты ее используешь.
Мой желудок снова сжался, но я заставила себя сосредоточиться на возможных боевых стратегиях. Я вошла в здание, которое напоминало мне небольшой римский Колизей, где сражались гладиаторы, а люди сталкивались
Долн Баро прошел от сводчатого главного входа к круглой площадке под открытым небом и посмотрел на меня. На нем было кожаное одеяние орехово-коричневого цвета, которое светилось на солнце. Я задавалась вопросом, будет ли этот материал препятствовать его движениям настолько, чтобы помочь мне избежать неприятностей определенными шагами. Казалось, почти зевая, он спросил:
– Какое оружие выбираете?
Недоверчивое ворчание сорвалось с моих губ. Он слишком старался выглядеть незаинтересованным.
– Никакое. Я выбираю рукопашный бой.
Баро выглядел пораженным, и было приятно узнать, что я могу немного расстроить его скучающее лицо.
– Вы боитесь острых предметов?
– усмехнулся он.
– Вы боитесь, что их не будет у вас?
– возразила я.
– Для меня это не имеет значения. Я буду биться с вами в любом случае.
– Он изо всех сил старался выглядеть чрезвычайно скучающим.
Я не была уверена, как мы начнем, поэтому я внимательно следила за ним, отмечая, что зрители садятся на места. Как могли слухи так быстро распространиться? Возможно, Баро заявил о своем намерении бросить мне вызов сразу после сигнала сбора на корте.
– Я считаю вашу одежду вполне уместной. Наряд нищенки наверняка увенчает момент, когда вы будете умолять меня пощадить вас.
– Никто не имеет права убивать на кортах Джовы, - сказала я, надеясь, что он не заметил мой дрожащий голос.
– Меня, конечно, нельзя будет обвинить, если что-то случится ненароком.
Пока мы с Баро говорили, толпа оживленно болтала. Я быстро осмотрела толпу в поисках Бриоана, но нигде его не увидела. В какой-то момент наступила тишина. У меня не было возможности придумать ответ на угрозу Баро. Низко протрубил горн, и Баро атаковал. Я едва уклонилась от его достаточно быстрого удара. Я вывернулась вправо от его выпада, вне зоны досягаемости ног. Он снова двинулся вперед, и я сразу поняла, что он не привык сражаться без оружия. Это вывело его из равновесия. На этот раз, когда я увернулась от его кулака, я схватила и потянула его руку, одновременно делая подножку. По инерции он кувыркнулся лицом вниз.
Он быстро встал, рыча, превратившись из скучающего придворного в разъяренного шершня. Но я должна была отдать ему должное. Он был достаточно умен, чтобы не обвинять меня снова. Я ждала его следующего движения, каждый нерв был напряжен, готовясь к прыжку. Вместо того, чтобы сбить меня с ног, Баро попытался подойти достаточно близко, чтобы ударить меня по лицу. Я пнула его вперед, затем продолжая двигаться, отшвырнула его руки и сама ударила его в лицо. Я почувствовала покалывание от удара кулаком по телу, когда снова отошла от его повторной атаки.
Мне не нравилось, что я действительно
Баро встал, его лицо покраснело. Если раньше он злился, то сейчас был в ярости. Казалось, он не знал, что делать, кроме как бить. Я препятствовала ему с решительной сосредоточенностью. Пот со лба потек мне в глаза, заставляя меня постоянно моргать. Один миг длился слишком долго, и он ударил меня в челюсть достаточно сильно. На секунду в глазах потемнело. Я ударила вслепую, но он отразил удар, но это дало мне достаточно времени, чтобы прозреть.
Страх порождал ярость внутри меня. Я сосредоточилась на Баро, как будто он был единственным существом на свете. Мой наставник часто замечал, что когда мне было больно, я словно просыпалась, чтобы начинать хорошо драться. Баро только что разбудил меня. Я атаковала, нанося быстрые комбинации ударов руками и ногами. Он пытался блокировать, но я била чаще, чем он. Я едва услышала низкий сигнал рога.
– Хватит!
– Баро прикрыл лицо руками. - Все кончено. Ради всего святого, остановись.
Ради всего святого, остановись. Его лицо было в крови, синяки уже проявлялись на участках кожи, незащищенных кожаным костюмом. Я посмотрела на свои руки и увидела, что они красные. Желчь поднялась у меня в горле, и меня чуть не вырвало прямо на корте. Временное боевое безумие взяло верх. Такого со мной никогда не случалось. Мой страх перед битвой ушел. Я боялась саму себя.
Я оглядела толпу, чувствуя себя потерянной, ища что-то, чего не могла определить. Толпа стояла, вежливо хлопая в ладоши, как будто я только что исполнила концерт на фортепиано, а не избила человека. Я тупо наткнулась на арку, ведущую наружу, прошла сквозь нее и побежала с немыслимой скоростью в свою комнату. Добравшись туда, я использовала очищающее сплетение, но все равно чувствовала себя грязной. Я опустила руки в таз с водой и драила их, пока костяшки не начали кровоточить. Меня слишком сильно трясло, чтобы продолжать.
– Перестань истерить, Мэри, - сказала я себе. — Это не значит, что ты убила его или что-то в этом роде. Он исцелится через две секунды. Даже шрамов не останется. Так почему ты ведешь себя как младенец?
Слеза покатилась по моему лицу. Я была потрясена не потому, что причинила боль Баро, а потому, что на долю секунды, когда я напала на него, как сумасшедший маньяк, я почти наслаждалась этим, упиваясь ощущением удара кулаком прямо по лицу.
В мою дверь постучали. Я подпрыгнула от чувства вины, но промолчала.
– Принцесса, вы здесь? Вы должны позволить кому-нибудь осмотреть ваши раны. — Это был Бриоан. Я узнаю его ровный баритон где угодно. Я молчу.
– Можно мне войти?
– спрашивает он. Затем, понизив голос, произносит: - Мэри, пожалуйста, впусти меня.
Мои глаза оставались прикованы к двери, желая, чтобы он вошел, но в тоже время желая, чтобы он ушел. Через несколько минут я услышала его отдаляющиеся шаги.
* * *
Я проснулась от стука в дверь. Передо мной в окне открылся вид на блестящее оранжево-красное небо на фоне нескольких облаков, парящих над головой. Я лежала на мягком пуховом матрасе и покрывалах, все еще одетая в то, в чем сражалась с Баро. Костяшки пальцев саднили, челюсть болела, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы открыть рот.