Вся моя жизнь: стихотворения, воспоминания об отце

Татьяна Даниловна Клименко-Ратгауз родилась 29 июля 1909 года, ее детские и школьные годы проходили в Москве, Киеве, затем — Праге. Отец Т. Клименко-Ратгауз — известный поэт Даниил Максимович Ратгауз, на его слова создавали музыку Чайковский, Рахманинов, Глиэр, Кюи и другие русские композиторы.

Стихи Татьяна Ратгауз писала с детства. Еще будучи школьницей, она начала заниматься в драматической студии под руководством актрисы Л. С. Ильяшенко-Камеровской, ученицы В. Э. Мейерхольда, первой исполнительницы роли Незнакомки

в пьесе Александра Блока. В своих воспоминаниях об отце, вошедших в эту книгу, Т. Клименко-Ратгауз упоминает о литературном вечере 16 мая 1925 года в Праге, в концертном зале Моцартеум, где состоялся ее дебют как чтицы. Вечер 16 мая 1925 года можно считать и ее поэтическим дебютом. Вот как об этом 24 мая 1925 года информировала своих читателей выходившая в Париже газета «Дни»: «В заключение г-жа А. Иванова прелестно исполнила романс Татьяны Ратгауз, музыка к которому была написана А. Подашевским. Юную поэтессу много вызывали». Юной поэтессе и актрисе было в ту пору неполных шестнадцать лет.

Осенью 1925 года Татьяна Ратгауз сыграла свою первую роль, это была Наташа в пьесе М. Горького «На дне». После окончания школы, с 1926 года, она регулярно выступает на сцене, постановках пьес А. Н. Островского, А. П. Чехова, А. Н. Толстого, В. П. Катаева и других русских писателей. В 1926 году в Праге в студенческом журнале «Годы» были впервые опубликованы ее стихи. Татьяна Ратгауз начинает посещать русские литературные кружки. Спустя несколько лет вступает в литературный кружок «Скит поэтов», руководителем которого был литературовед и критик, исследователь творчества Пушкина, Тургенева, Дстоевского, Л. Толстого Альфред Людвигович Беем.

На жизнь Татьяна Ратгауз зарабатывает, давая уроки английского языка. Знание английского, немецкого, чешского, затем — латышского пригодилось ей и впоследствии, когда она оставила театр, потом — вообще сцену, а в 1963 году — окончательно сменила профессию, поступив на работу в КБ Рижского радиозавода им. Попова переводчиком.

С 1926 года стихи Татьяны Ратгауз регулярно являются в русских зарубежных изданиях, положительно оцениваются критикой, отмечаются обнадеживающим отзывом таково взыскательного мастера как Владислав Ходасевич, наряду со стихами некоторых членов кружка «Скит поэтов» отбираются и включаются в антологию русской зарубежной поэзии «Якорь» («Петрополис», 1936)

В 1935 году по приглашению дирекции, Рижского русского драматического театра Татьяна Ратгауз приезжает в Ригу, вступает в трипу театра. В 1936 году выходит замуж за актера театра Василия Васильевича Клименко. В театре Т. Клименко-Ратгауз работает с 1935 по 1941 и с 1944 по 1946 год.

Вот один из отзывов о ее творческой деятельности как драматической актрисы — речь идет о выездном спектакле по драме М. Ю. Лермонтова «Маскарад»: «Героя пьесы Арбенина с большим чувством меры, с безупречной читкой стихов, с мучительными переживаниями, в которые верилось, играл актер б. Александринского театра Н. Барабанов, тонкое мастерство которого трогало и волновало слушателей. Некоторые сцены особенно удались талантливому исполнителю. Достойной партнершей Барабанова была Т. Ратгауз в роли Нины. Ее умение читать стихи соединилось с недюжинным дарованием, а очарование молодости еще более усиливало впечатление. Артистка пережила подлинный триумф» («Даугавпилсский голос», 16 января 1940 г.).

Приезд Татьяны Ратгауз в Ригу совпал, как мне кажется, с началом нового, зрелого периода ее поэтического творчества. Обстоятельства же сложились так, что как раз в этот зрелый период творчества публикации ее стихов почти полностью прекращаются. Но не прекращается поэтическая работа. «Стихи мои не очень многочисленны, но жизнь без стихов не представляла и не представляю» — говорит она в своей автобиографической заметке.

Лишь спустя многие годы стихи Т. Клименко-Ратгауз стали вновь появляться в печати (журнал «Даугава» 1978, № 12; 1980, № 6; 1982, № 10; 1987, № 8). В 1986 году в майском номере журнала «Даугава» были опубликованы и ее воспоминания об отце — «На слова Ратгауза».

Т. Клименко-Ратгауз — свидетельница культурной жизни дореволюционной и революционной России, свидетельница и участница культурной жизни за рубежом и — на протяжении более 50 лет — в Латвии, Риге. Описание одного только альбома автографов периода детства и юности Т. Клименко-Ратгауз могло бы составить увлекательную книгу. В этом альбоме мы встречаем имена (придерживаясь хронологии, но — далеко не в полном перечне) Л. В. Собинова, О. Л. Книппер-Чеховой, В.И. Качалова, Вас. И. Немировича-Данченко, В.Ф. Булгакова, Е.Н. Чирикова, П.П. Потемкина, Игоря Северянина, Ф.И. Шаляпина, А.Н. Вертинского, О.И. Дымова, Н.Н.

Евреинова, И.Я. Билибина, И.А. Бунина…

Творчество Татьяны Даниловны Клименко-Ратгауз приобретает для нас особую ценность еще и потому, что это свидетельство человека, знавшего многих известных деятелей русской культуры, встречавшегося с ними, видевшего их.

Ненужных писем груды на столе. Счета. Часы. Над полкой — паутина. Под пальцами — уже вот сколько лет — Зубцы трескучей пишущей машины. Окно глядится в мутный, узкий двор; Маячат люди — пасмурные тени. Когда диктует шеф, он холодно, в упор, Глядит на робко сжатые колени. На письмах марки вянут на столе, Кричат о том, что есть другие страны. Кривится рот унылее и злей, И колок треск машины неустанный. И в этом треске злая бьется грусть. Все ниже гнутся узенькие плечи. А день — как жизнь — так неизменно пуст И эту боль тупую не излечит. Ах, этих губ не надо никому, И не нужны упрямые ресницы!.. Скорее убежать домой и в полутьму, Чтоб в самый дальний уголок забиться!.. К стеклу холодному припав горячим лбом, Наверх глядеть в мучительном вопросе, Туда, где Божья длань серебряным серпом Срезает звездные колосья. («Неделя T'yden». 17.V.1936. № 59) Вот только поднести к губам Питье последнее земное, И целый мир другим отдам, И целый мир уйдет со мною. Обвеет очертанья рта Неповторимая усталость, И вдруг поймут, что я — не та, Совсем не та, какой казалась. А день — такой, как день сейчас, Под солнцем, золотящим окна, Все также в предвечерний час Протянет по небу волокна. Так в сотый раз нельзя понять Единственную мне награду: Оставить здесь стихов тетрадь, Которых никому не надо… Да, я запомню этих тихих дней Никем не перепутанные звенья. Душистый ветер мягче и нежней Мои ласкает губы и колени. Запомню я тоску воловьих глаз И мерный ход по вспаханному полю. Когда зеленый предвечерний час Томится в сладостно-невнятной боли. Я вечера запомню блеклый цвет И облака седеющего локон, И поезда стоглазый силуэт, Летящий вдаль за чернотою окон. За то, что в эти дни ты нов и тих, С таким неповторимо светлым взглядом. За то, что так легко летит мой стих, Когда я чувствую, что ты со мною рядом.