Вторая Академия

Силаева Ольга

– Именно. Так что у тебя есть выбор.

– Какой?

Он наклонился ещё ближе, так, что горячее дыхание обожгло мои губы.

– Лечь спать, – прошептал Рэй мне на ухо. – Или… лечь спать.

Его горячее тело было совсем близко.

– Да, – прошептала я, улыбаясь ему. – Кажется, одну вещь я знаю точно.

– Какую?

– Этой ночью мы не выспимся.

глава 17

Я ожидала проснуться

в темноте, но зал был залит светом. Солнечные лучи били с потолка, обещая жаркое утро. Окна сделались непрозрачными; любое напоминание о романтическом саде, светящемся в вечной ночи, исчезло.

Но я помнила, что он был. Что были мы, Рэй и я – и его откровения в темноте.

Я торопливо обернула вокруг себя простыню и вскочила с кровати. Рядом на стуле лежала чистая и отглаженная форма из грубоватой ткани песочного цвета, как раз подходящая для экспедиции.

Я с облегчением потянулась к ней, и тут входная дверь открылась.

– Хозяин велел приготовить тебе завтрак, – сообщил ехидный металлический голос, и Хат переступил порог. – Как ты предпочитаешь, со слабительным или со снотворным?

– Я настолько тебе не нравлюсь? – уточнила я.

– Я вообще не люблю людей. – Голем отставил рунное ружьё в сторону, подошёл к знакомому кубу, и над ним разгорелась алая руна. Как по волшебству из невидимого шкафчика появились молоко и яйца, и я невольно улыбнулась: Хату не хватало только клетчатого фартука. – Бессмысленные хлопотливые создания. Постоянно вляпываются в неприятности и беспрерывно болтают, болтают, болтают, угрожая друг другу, дерутся из-за размножения и выживания, делят ничтожные ресурсы… ужасно занудно.

На сковороде зашипел омлет, и Хат небрежно, на лету начал резать ветчину.

– А Рэй? Исключение?

– Во всяком случае, он не отвлекается ради жалкой пародии на чувства, которыми вы все бредите. – Выражение лица голема не изменилось, но у меня было чёткое ощущение, словно он скривился. – Сентиментальность! Как с ней убивать, позволь спросить? Может, мне дать время моей жертве, чтобы понюхать цветочек? Пфф!

Он безупречно точно подхватил летящую в воздухе прихватку и переложил её на столик, поставив сверху сковороду.

– Хозяин велел, чтобы я не отходил от тебя в гробнице ни на шаг, – сообщил он. – Угроза: если из-за тебя мне так и не удастся никого убить, ты об этом пожалеешь. Я законопослушный голем, но несчастные случаи не в моей власти. Нет-нет. Совершенно не в моей.

– Кровожадный ты, – с набитым ртом пробормотала я. – Как ты вообще оказался у Рэя? Ты же сумасшедшая редкость!

Голем сверкнул на меня глазами, пододвигая стакан с молоком. Я осторожно принюхалась: уж слишком невинное у Хата было выражение лица. Впрочем, так-то оно по-прежнему ничего не выражало, просто энергия, питающая голема, позволяла улавливать идущие от него эмоции – когда голем того хотел.

– Хвастовство: хозяин, рискуя жизнью, пробрался в глубины развалин, достал меня и активировал. – Хат словно

бы приосанился. – Он возился со мной четыре месяца, пока я не пришёл в сознание. Я ждал этого три с половиной тысячи лет.

– И ты не развалился в пыль?

– Это вы разваливаетесь в пыль, ограниченные органические существа, – фыркнул голем. – Я превозмогаю.

– Впечатляет.

Я отставила пустую сковородку и промокнула губы услужливо поданной салфеткой.

– Спасибо за завтрак, – осторожно сказала я. – Ты можешь рассказать что-нибудь о Рэе? Что-то, что поможет нам двоим лучше работать вместе? У нас впереди важное задание, и я ему нужна.

Глаза голема на миг потускнели, словно он задумался.

– Исследовательский вопрос: хозяин говорил тебе о категориях? Первая категория отказывается причинять зло близким и ученикам, вторая причиняет зло тем, кого любит, но ломается после этого, а третья…

– Вонзает стилет под лопатку собственной сестре и идёт спать, – прервала я. – Да, говорил. И я не верю, что Рэй относится к третьей категории.

Голем издал ехидный и очень вредный смешок.

– Триумфальное ехидство: а вот и ошибаешься! Он жестокий, безжалостный и способный на всё хозяин. Мне он нравится. И знаешь почему?

– Почему?

– Потому что он одурачил даже тебя этой ночью. Теперь ты думаешь, что пронзила своим недалёким мокрым сердцем маску хозяина, увидела его настоящее лицо и впереди у вас бесконтрольное размножение и общая смерть в глубокой старости.

Я невольно бросила смущённый взгляд на скомканные простыни на кровати.

– Я вовсе не… – начала я, но голем вновь фыркнул:

– Все вы одинаковы. Думаете, что маска лишь одна. А их может быть две, три, сколько угодно. И ты никогда не доберёшься до последней, потому что её не существует.

Он встал и вновь закинул рунное ружьё за плечо.

– Всё, что хозяин говорит тебе, – ложь. За маской всегда скрывается ещё одна маска. И не говори, что я тебя не предупреждал.

Я вздохнула, допивая молоко.

– Что ж, спасибо. Наверное.

– Кстати, я сказал, что у тебя ещё только десять минут? Потом ты опоздаешь, а хозяин не любит, когда опаздывают. В последний раз его ученик вылизывал холлы Второго Архивариата неделю! – Глаза голема мечтательно блеснули. – Неделю я мог безнаказанно над ним издеваться и подвергать жесточайшим насмешкам, а он ничего, ничего не мог сказать мне в ответ. Ммм… золотые дни!

Десять минут! Не слушая Хата дальше, я подхватила чистую форму и пулей кинулась в ванную. Если из-за этого обсидианового типа с омлетом я и впрямь опоздаю, я отомщу. Повешу ему на голову весёлый цветочный веночек и…

Я беспомощно рассмеялась, включая воду. Всё-таки Рэй заботился обо мне, раз велел Хату приготовить мне завтрак и не отходить от меня в гробнице ни на шаг.

И одновременно сердце кольнуло. «Всё, что хозяин говорит тебе, – ложь».

Что, если Хат не был так уж неправ?