Вторая любовь
Шрифт:
Даже если бы здесь горели фонари, а таковых не было, он и так знал, что увидит. Мрачные плоские стены по обеим сторонам, с заложенными кирпичом окнами, что нарушало все городские уложения и правила противопожарной безопасности. Окна закладывали по двум причинам. Во-первых, чтобы закрыть персонал кондитерской внутри, а во-вторых, чтобы не пускать незваных гостей и власти.
Стальная дверь беззвучно приоткрылась на дюйм. Внутри свет не горел, чтобы не просматривался силуэт открывшего. И по вполне понятной причине. Триады жестоко враждовали между собой, кровопролитие стало нормой, а не исключением.
Голос
— Я пришел от имени почтенного старца, — произнес он на гуандунском наречии. — Он слышал, что ваш чай помогает при неудачной любви.
— Вы пришли в самое благоприятное время, — прошептал голос из темноты. — Мне кажется, что знаменитое снадобье есть на складе.
— Мой почтенный старец был бы очень благодарен, если бы вы могли проверить.
Теперь, когда собеседники обменялись словами пароля, дверь открылась пошире. Сонни переступил через порог и сразу отошел в сторону. Что-то твердое уперлось ему в живот. Потом дверь снова закрылась. Под потолком зажглась тусклая лампочка.
Сонни посмотрел вниз, где дуло «кольта» 45-го калибра уперлось ему в желудок. Он медленно без страха поднял взгляд.
На него холодно смотрел юнец с суровым лицом, одетый в джинсы, футуристические кроссовки «Найк» и атласную желтую бейсбольную куртку. Сонни сразу же узнал его. Итчи Фингер [16] Сунг работал убийцей на «Тени Драконов», гуандунский тонг, как говорили в Чайнатауне, самый опасный. Гибкий и жилистый, Итчи Фингер обладал рябым лицом и склонностью стрелять первым и никогда не задавал вопросов — отсюда и его прозвище.
16
Зудящий палец.
— С каждым разом ты все больше становишься похожим на варвара, Сонни Фонг. — Он злорадно улыбнулся. — Скоро ты станешь таким же неузнаваемым, как и круглоглазые дьяволы, с которыми ты якшаешься!
Сонни вернул улыбку, зубы блеснули.
— А это твое змеиное жало вместо языка, — негромко ответил он, — очень скоро вместе с остальными частями твоего тела окажется в навозной куче, над которой роятся мухи.
Итчи Фингер сплюнул на вытертый линолеум. Потом снова задержал взгляд на Сонни, неохотно убрал револьвер и спрятал его в кобуру.
— Тебя ждут, — грубо сказал он, дернул подбородком в сторону темного, мрачного коридора и проворчал: — Иди за мной.
Фонг пошел следом за ним — испытание для его обоняния. Из передней части здания — на самом деле, это были три соединенных между собой многоквартирных дома — разносилась всеподавляющая вонь из рыбного магазина и запахи прогорклой пищи из ресторана по соседству. Из подвала внизу, где вовсю выращивали брюссельскую капусту, несло могильным запахом хлорофилла.
Но и без этих «ароматов» здание достаточно провоняло. Потому что под всеми этими отдельными миазмами притаилась вонища от скопления множества людей, сгрудившихся в одном месте. Пот, блевотина, моча, отбросы, грязь. Они сливались в кошмарную вонь, одинаковую по всему миру.
Сонни зажал нос.
Запах бедности.
Вонь выживания.
Он
Дыша ртом, Сонни шел за Итчи Фингером вверх по рахитичной деревянной лестнице, мимо второго этажа, где лечение травами и опиумная курильня вносили свою лепту во всю эту атмосферу. И где похожие на клетки комнатушки все до единой были набиты от пола до потолка грубыми нарами два на четыре.
Жилище Чайнатауна для работяг потогонного производства.
Они взобрались вверх до площадки третьего этажа, где ступеньки резко обрывались, а внушительная стальная дверь преградила им путь.
Итчи Фингер нажал на кнопку звонка и быстро сказал что-то в интерком. Дверь открылась, и два бандита жестом приказали Сонни встать, расставив ноги. Он поднял руки, и они умело ощупали его. Не обнаружив оружия, охранники кивком разрешили Итчи Фингеру провести его внутрь.
Сонни вел себя, как хороший мальчик. Сделал вид, что поправляет галстук, вытащил манжеты и одернул пиджак. Только потом он сверкнул улыбкой и приняв чуть более нахальный вид, проследовал за Итчи Фингером через дверь.
Она вела в две комнаты поразительной роскоши. Никакого изношенного или исцарапанного линолеума, никаких следов потрескавшихся оштукатуренных стен и дешевых голых лампочек. Ковер был с большим, упругим ворсом, свет мягок и приглушен, а стены покрыты настоящим золотым листом. На них висели огромные развернутые свитки, изысканная живопись тушью с изображением эротических сцен.
Сонни Фонг понимал, что перед ним бесценные антикварные вещи, но Итчи Фингер даже не удостоил их взглядом. Он провел посетителя прямо к раскинувшемуся пространству, где лампы с шелковыми абажурами на подставке в виде собак фу отбрасывали золотой свет, а спиралевидные ножки из холодного хрусталя элегантно опирались на пол.
Вместо вони бедности, воздух благоухал ароматами гиацинта, жасмина и дорогими духами.
Сонни, бывавший здесь множество раз, тем не менее одобрительно огляделся. Здесь стояли полированные столы из розового дерева, на них расположились вазы с цветами, чьи лепестки светились тем нежно-розовым оттенком, что и божественные врата у женщин между ног. В одном из углов старик-негр в смокинге перебирал клавиши фортепьяно, наигрывая «Ты лучше всех».
И повсюду на обитых шелком диванчиках разместился товар.
Плоть.
Вне всяких сомнений, самая лучшая женская плоть, которую только мог предложить Чайнатаун.
Десяток девушек, в большинстве своем китаянок, пребывали в разной степени раздетости. Они оглядели Сонни оценивающим содержимое кошелька взглядом. Более опытные немедленно сбросили его со счетов. Им хватило одного взгляда на его лицо, чтобы понять, что перед ними человек, который сам берет то, что может доставить ему удовольствие, и редко за это платит.
Хозяйка заведения, женщина в зеленом шелковом чунсоне, сидевшая в дальнем конце комнаты, что-то шептала по сотовому телефону — цифровая модель, не позволяющая прослушивать ее разговоры.