Вторая жизнь Арсения Коренева книга третья
Шрифт:
— Кстати, ты бы позвонила родителям, — сказал я ей, обжаривая в курдючном жире куски мяса. — По идее ты уже должна была вернуться, волнуются, наверное.
— А что им сказать?
— Да так и скажи, что я затащил тебя в гости и скоро буду кормить настоящим узбекским пловом. Ещё и с собой дам, родителей угостишь. Телефон в прихожей.
Когда мясо обжарилось до золотистой корочки, отправил в казан порезанную соломкой морковь. Затем туда же отправился лук, когда и он поджарился, долил воды, добавил соли, потушил мясо с овощами, затем настал черёд половины зиры и барбариса. Через 15
Без пяти три мы наконец сели за стол. Ели, конечно, не пальцами, впрочем, вкус плова от этого был ничуть не хуже. Осилили треть казана, ещё треть для родителей Марины я наложил в двухлитровую банку и укутал полотенцем.
— А теперь по мороженому, — сказал я, направляясь к холодильнику. — Или сначала кофе с пирожными? У меня в холодильнике пара трубочек.
— Ой, столько сразу жирного и сладкого… И хочется, и колется. Да и места в желудке почти не осталось.
— А мы не будем торопиться, — улыбнулся я. — Пока посмотрим телевизор или музыку послушаем, а как малость утрамбуется — перейдём к десертам.
— Давай! А какая у тебя есть музыка? Между прочим, я «АББУ» всю раз десять прослушала. Классные песни.
— «АББЫ» у меня нет, зато имеется подборка французской эстрады. Ты как к ней относишься?
— Хорошо, — тряхнула русыми прядями гостья. — А из фильма «Шербургские зонтики» есть песня? Ну, где они в кафе обнимаются?
— Есть, как раз первая, — хмыкнул я, вытаскивая из выстроившихся на полке бобин в коробках нужную.
Я поставил запись, звук подкрутил погромче среднего, и плюхнулся на диван рядом с Мариной. Зазвучала боженственная музыка Леграна, а затем и вокал Даниэль Ликари, дублировавшей Катрин Денёв. Следом подключился Жозе Бартель, чьим голосом на экране пел Нино Костельнуово. Я откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, перед этим успев заметить на лице Марины грустно-мечтательное выражение.
А когда следующую песню запел Джо Дассен, я неожиданно почувствовал, как на тыльную сторону моей ладони легли чьи-то пальцы. Ну как чьи… Понятно, чьи, кроме нас с Мариной в этой квартире никого не было.
Я чуть приоткрыл левый глаз, скосив его на Марину, та всё с тем же выражением смотрела в какую-то точку перед собой. И тогда я правой ладонью накрыл её пальцы на моей левой ладони, соорудив своего рода «бутерброд». Тут она повернулась ко мне, и в её глазах я увидел ЖЕЛАНИЕ.
Да-да, именно ЖЕЛАНИЕ большими буквами. Ещё и кончик языка так сексуально (хотя, возможно, она непреднамеренно это сделала, а на каких-то женских инстинктах) облизал пересохшие полные губы, что вся расслабленность моя мигом улетучилась, а детородный орган мгновенно принял боевое положение.
А потом мы поцеловались. И ещё раз, теперь уже поцелуй был куда дольше и жарче. Я сам не заметил, как мои пальцы скользнули по её майке, а потом вдруг оказались уже под ней. Я нащупал гладкую ткань бюстгальтера, заключившую в себя две спелые дыньки, и когда сквозь материю коснулся напрягшегося соска, Марина, не размыкая поцелуя, тихо простонала, и попытки отстраниться не сделала. Я запустил под маечку вторую руку, принявшись аккуратно расстёгивать один за другим крючки бюстгальтера, при этом пытаясь вспомнить, куда
А Джо Дассен пел своим бархатным баритоном:
Et si tu n’existais pas,
Je ne serais qu’un point de plus
Dans ce monde qui vient et qui va,
Je me sentirais perdu,
J’aurais besoin de toi…
Нет, Марина не была девственницей, хотя я бы этому совсем не удивился. Очень уж неопытной она выглядела в постели. Когда мы закончили и лежали рядом, глядя в потолок счастливыми глазами, я так и спросил, сколько у неё было до меня мужчин? Марина со смущённым румянцем на щеках ответила, что один, когда она училась на первом курсе. Причём и она у него была первой. Партнёр и сам боялся до чёртиков, и по итогу впечатления остались не самые приятные.
— Не то что в этот раз, — добавила она с мечтательной улыбкой, что мне изрядно польстило. — А у тебя много было женщин?
— Как тебе сказать, — пробормотал я, пытаясь вспомнить любовниц по обеим жизням. — Скажем так, не одна… Ты как, для мороженого созрела?
Домой я её привёл к 6 вечера. Подниматься не стал, прощались у подъезда. И снова целовались. Уж сколько этих поцелуев было в моей жизни, а каждый новый кажется жарче и слаще. Как бы не влюбиться всерьёз. А что, с меня станется. Ещё, чего доброго, сам сделаю предложение руки и сердца.
На прощание договорились куда-нибудь сходить в следующие выходные. Тем же вечером Марина мне позвонила. Мы так и договаривались, позвонит, всё ли дома нормально в связи с её долгим отсутствием.
— Я в ванной с телефоном закрылось, — громким шёпотом сообщила девушка. — Длины провода из коридора хватило. Мне кажется, мама что-то подозревает, но вслух ничего не говорит.
— В любом случае можно не переживать, последствий не будет, — намекаю я на югославский презерватив. — Кстати, плов твои родители попробовали?
Оказалось, что да, причём от такой вкусноты были в восторге. Это они его ещё разогревали, а вот если бы с пылу, с жару… Кто знает, возможно, когда-нибудь я для них и приготовлю. Хотя с какой бы стати, я же не собираюсь завязывать с Маринкой длительные отношения… Я старый циник, но всё же не нужно Марине дурить голову, пусть даже на серьёзные отношения я пока ничем не намекал. Ну то есть понятно, что между нами уже случилось кое-что серьёзное, однако я должен дать ей понять: под венец я её не поведу.
Во вторник, пользуясь отгулом после ночного дежурства, встретился с представителем ВААП, зарегистрировал песню «Единственная моя». А вечером набрал домашний номер Шумского. Замглавы областного УКГБ оказался на месте. Я так и рассчитывал, потому и позвонил ближе к 9 часам, когда даже трудоголики возвращаются в лоно семьи.
— Владимир Борисович, у меня тут новая сказка придумалась…
— Понял, — моментально отреагировал он на кодовую фразу. — Не по телефону. Завтра в сквере Лермонтова, где и в прошлый раз, сможете появиться вечерком, после работы? Часиков в семь?