Вторая жизнь майора. Цикл
Шрифт:
— Человек друг, отдал сердце папы. Дай поесть и укажи, кого позвать.
От этого осьминога-амфибии я отошел подальше. Стал кидать ему пайки, тот лопал с коробками и приговаривал:
— Еще. Еще. Еще.
На двадцатой коробке он остановился.
— Садись на меня, — приказал он и, не дожидаясь, когда я выполню его команду, пополз к реке.
Я опомнился и запрыгнул хозяину реки на спину. Огромная туша размером с небольшого кашалота поплыла, громко булькая, по поверхности реки. Над туманом была видна только моя голова. Нас окружили крулы. У противоположного
— Показывай! — булькнул он.
"Легко сказать, показывай, — подумал я. — Там два десятка шатров".
— Шиза, где наши объекты, подсказать можешь?
— Я думаю, — ответила она.
— Да чем ты можешь думать? — поддел ее я. — У нас одна голова на двоих.
— И та у меня, — не осталась в долгу ее высочество. — Поэтому не мешай, мужлан безголовый. Я думаю, в середине лагеря два шатра — это муразы, а там, где барабаны на шестах, это шаманы.
Спорить с Шизой и спрашивать, почему я мужлан безголовый, поостерегся. Кто знает, что я про себя еще услышу.
— Так… — Я напряг зрение. — Перед ними еще четыре шатра. Слушай, хозяин! — послал я ему мысль. — А ты можешь позвать всех, кто в ближайших… — Я запнулся, не зная, как ему объяснить, что такое шатер.
Но мне помогла Шиза, она создала ясный образ шатров и отправила моему речному кораблю с щупальцами.
— Вот видишь, — сопроводил я образы пояснением, — всех, кто в шатрах, нужно позвать сюда.
— Жди! — опять булькнуло у меня в голове.
Я скрестил ноги, подпер голову ладонью и стал ждать. Прошло полчаса, все было тихо. Я от скуки затянул: "Черный во-орон…" Тем более обстановка подходящая. Ночь, туман, и моя голова над рекой. Скука!
Но вдруг из пелены плывущего тумана стали выходить на берег орки. Они шли как лунатики, шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу. Я стал их считать: один, два, четыре, восемь, пятнадцать… Орки выстраивались на берегу и бестолково топтались.
Крулы выстроились в круг и запели. О боги, как они запели! Это было так прекрасно, так маняще и очаровательно, что я на миг уступил наваждению. Я подался вперед и вдруг столкнулся лицом к лицу с Шизой. Она была трогательно обворожительна в прозрачной ночной рубашке и чем-то разъярена, носик ее гневно раздувался… Я глупо улыбнулся и протянул к ней руки. Шиза размахнулась и, вместо того чтобы упасть в мои объятия, влепила мне пощечину. Я откинулся навзничь и чуть не упал со спины хозяина реки. Недоуменно поморгал, не понимая.
— Это что сейчас было? Шиза, ты чего дерешься?
— А ты не спи! Разинул рот и слушаешь. Еще немного, и мне нужно было бы думать, как тебя вытащить из воды.
— Понял. Спасибо. Но зачем так кардинально? По роже-то зачем бить?
— А это тебе… — Она запнулась. — За Гангу. Самец! И вообще, не беспокой меня пока.
"Вот это да! — Я почесал щеку, она почему-то горела. — Моя крошка может ревновать! Твою дивизию! Внутри бушует ревность, снаружи искушения — как жить? А я один в море житейских проблем и окружен прекрасными девушками…"
Но додумать я не успел. Орки входили в воду и там исчезали один за другим. На берег неожиданно
— Все! — передал мне монстр и ушел под воду.
Я ругнулся и поплыл к берегу. Прошел под "скрытом" в шатер и лег спать.
Глава 9
Инферно. Потерявшийся
Прокс уперся мутным взглядом в камень. Он обратил на него внимание потому, что тот больно впился ему в щеку. Алеш приподнял голову и непонимающе посмотрел на него. Дымчато-темный камень с острыми гранями, на которых потеки засохшей крови. Он сел и потрогал лицо. Правая щека саднила от пореза.
Прокс недоуменно огляделся. Куда он попал? А главное, что произошло? Его немного мутило. Он силился вспомнить последние минуты, но в памяти был провал. Он не помнил ничего. Ни того, что было недавно, ни того, что было в его прошлом. Он помнил только свое имя — Алеш.
"Алеш? — подумал он. — Какое странное имя для демона. Кто вообще дает такие глупые имена? Что оно значит?"
Он протряс головой, пытаясь вспомнить, и вынужден был сдаться.
"Нет, не помню! — с досадой подумал он. — Но оно что-то должно значить! Каждое демоническое имя имеет свое значение и определяет дальнейшую судьбу всякого демона. А я не помню. Почему?"
Он порылся в памяти. Но там было так же пусто, как в его тумбочке в приюте.
"В приюте? В каком приюте? Разве у демонов есть приюты? О каком приюте я подумал?" Раздосадованный Прокс почесал лоб. Его рука пошла дальше и погладила голову. Он несколько раз провел ладонью по волосам и замер. Рога! У него не было рогов.
Нервы Прокса не выдержали, и он запаниковал. Неужели он приговорен к казни? Кем, за что? Рога спиливали, когда демона осуждали на позорную казнь распятия на кресте. Тогда он, оставшись без рогов, не мог жить в Инферно и умирал. Умирал долго и страшно. Каждый день к осужденному приходил палач и спиливал отросшие рожки. Алеш лихорадочно зашарил руками по волосам на голове, но там не было и следа рогов.
"Да что же это такое?! — заволновался он. — Где мои рога?"
Рогов не было. Не было даже спиленных пеньков от рогов. Голова была гладкой, и рука гладила одни лишь волосы.
"И руки! — Он оторопело смотрел на них. Они были белые и безволосые. — Может, я сплю и мне снится этот страшный сон?"
Он растерянно огляделся. Местность, где он находился, было невозможно разглядеть. Перед глазами стелился туман, скрывая все, что было дальше пяти шагов. В голове, отвлекая и не давая сосредоточиться, мелькали какие-то сполохи. Приятный женский голос, раздражая набатом, гудел в голове, но не успокаивал, а еще больше запутывал и доводил до смятения.