Второе пришествие
Шрифт:
– Все равно я рада этому. Серьезность лучше, чем легкомыслие.
– Возможно - да, а возможно - нет. Все зависит от обстоятельств.
Эти слова немного удивили Веру, раньше он так не высказывался. Любопытно, какие причины навеяли эти слова. Впрочем, сейчас ей было не до анализа.
– Ты изменил свои представления о мире?
– все же спросила она.
– Нисколько. Но с какого-то момента мне стало казаться, что в своей палитре я использую мало красок, преимущественно темные тона. А надо бы все. Ведь Господь
Эти слова обескуражили Веру, она не знала, как перейти к тому, ради чего она и затеяла этот разговор.
– Как думаешь, почему?
– Мы чересчур привыкаем все делать на одной волне. А это глубоко не правильно.
– Я тоже так считаю, папа.
Епископ внимательно посмотрел на дочь.
– Меня это радует, мне казалось, что тебе как раз этого не достает. Странно, - задумчиво произнес он, - одно время я даже полагал, что ты уйдешь в монастырь.
Этого Вера не знала, отец никогда ни о чем подобном ей не говорил.
– Ты огорчен, что я не ушла.
– Не знаю.
– Он несколько секунд помолчал: - Если честно, то не очень. Я бы предпочел, чтобы у тебя была бы семья и дети. Хочешь, открою тебе великий секрет?
– Конечно, папа.
– В свое время я предлагал патриарху реформировать монашество, разрешить монахам и монахиням иметь при желании ребенка. Позволить половые отношения только для рождения детей. Бездетность - вовсе не означает особую приверженность к Богу. Дети рождают в человеке самую чистую любовь, иметь детей и любить их - это значит, приблизиться к Нему. А вот их отсутствие часто приводит к отдалению от Него.
Вера от неожиданности затаила дыхание, она впервые слышала об этом предложении отца.
– Что же ответил патриарх?
– Он был очень недоволен моей идеей. И потребовал, чтобы я никогда и никому о ней не говорил. Что я и делал?
– Почему же сейчас сказал?
Епископ с удивлением посмотрел на дочь.
– Удивительно, Вера, но сам не понимаю, что на меня нашло.
– Он замолчал на несколько мгновений, Вера не отрывала от него взгляда.
– Хотя это не правда, знаю. Я вчера встречался с епископом Антонием.
– Но его еже отправили на север, - удивилась девушка.
– Да, но он вернулся. Если помнишь, когда-то мы были с ним, если не приятели, то что-то близко к этому. И в свое время еще до разговора с патриархом, я поделился с ним этой моей идеей. И он горячо ее поддержал. Более того, сказал, что сам думал нечто подобное. Поэтому у меня и воскресли эти мысли. Прошу тебя, забудь тут же о них.
– Не получится, папа.
– Почему?
– Мне кажется, они справедливы.
Епископ нахмурился.
– Я думаю, мое предложение было чересчур опрометчиво. Оно имело бы большие непредвиденные последствия. Патриарх был прав. И я давно так уже не думаю.
Вера
– Возможно, - неопределенно проговорила она.
– Но я хотела с тобой поговорить о другом.
– Слушаю тебя, дорогая.
– Я хочу поговорить про шарф девы Марии.
Епископ мгновенно оживился.
– Его привезут в Москву уже послезавтра. Готовится грандиозная встреча реликвии, потом его будут демонстрировать в храме Христа спасителя.
– Это мне известно.
– Что же тогда ты хочешь?
– удивился епископ.
– Папа, нужно ли тебе этим заниматься.
– О чем ты говоришь, не понимаю. Это поручение патриарха. Я горд им.
– А если я скажу, что у девы Марии никогда не было этого шарфа?
– Это одна из самых проверенных реликвий. Она прошла изучение историками, проводился углеродный анализ. Сомнений нет.
– А если я скажу, что у меня есть точные сведения - это подделка.
– И откуда у тебя они?
Какое-то время она раздумывала, рассказать ли отцу про появление Иисуса и апостолов. Но никто ее не уполномочивал это делать. Да, отец и не поверит в это. Решит, что она сошла с ума.
– Поверь, эти сведения абсолютно надежные.
– Уж не Марк ли их поставщик?
– А если и Марк?
– В таком случае не вижу смысла продолжать наш разговор.
– Но разве так важно, откуда пришла эта информация? Дело в другом.
– В чем же, интересно узнать?
– Разве можно превращать веру в Бога, в веру в такие реликвии. Даже, если они подлинные. А эта к тому же фальшивая. Но предположим на минуту, что все по-честному. Но ведь это всего лишь шарф, таких в магазинах полно. Даже если его носила богородица, это не делает его чем-то необыкновенным. А если однажды привезут ее трусики или прокладки. Вы тоже будете пропагандировать их, как святыню христианства?
– Вера, опомнись, что ты говоришь!
– А что кощунственного я сказала. Чем трусы или прокладки хуже шарфа? Подумай, папа, очисти ум от предубеждений.
– Спасибо за ценный совет. То, что ты называешь предубеждением, является верой.
– Вера - это что-то другое.
– Ты раньше ничего подобного не говорила. Это влияние Марка.
– Поверь, он тут ни причем. Нельзя так вести себя с людьми. Они же вам доверяют, а вы манипулируете ими. Неужели вера в Бога нуждается в таких примитивных приемах. Тогда и вера становится соответствующей. Мне грустно, что ты участвуешь в подобных играх. Эти толпы народа, которые сбегаются посмотреть на реликвию, неужели ты думаешь, что это делает их лучше, чище. Не могу поверить, что ты в это веришь. А если не делает, тогда зачем это все? Ты когда-нибудь задавал себе такой простой вопрос?