Второе рождение

Деревянко Юрий

— Честно?

— Да.

— На хорошенькую куколку точно похожа. Про тебя же ничего не было известно: мобильник расплавился, документов никаких. Возраст примерно определили, но вот выяснить, как ты выглядела, быстро не получалось. А оболочка была нужна побыстрее. Поэтому Михалыч настоял, чтобы ты была хорошенькая и с красивой фигуркой. Чтобы наверняка не хуже, чем было.

— Дим, я довязала шарфик. Ты же не обидишься, если я Виктору Михайловичу его подарю?

— С чего бы я обиделся? Я шарфы не ношу. Ладно. Спокойной ночи.

— Чмок тебя в щечку. Пока.

Разговор окончен. Забавно, что за всё время разговора в комнате не прозвучало ни единого звука.

Как будто просто лежала и с улыбкой смотрела в потолок. А потом даже глаза закрыла.

* * *

Сидела в соседней палате и болтала с девочками о разном. Их в палате четверо. У младшей — восьмиклассницы Катюшки — врождённый дефект коленных суставов. Она ещё растёт и приходится их периодически заменять. Хафиза работала вахтовым методом на крайнем севере и заблудилась. Отморозила ноги. Хочет после лечения вернуться обратно. Теперь ведь ей не так страшно, а платят там хорошо. У самой старшей — Розы Вячеславовны — искусственное сердце. Оно уже работает давно и сейчас потребовало профилактики. Когда ругаются с мужем — он называет её бессердечной. Марианна — артистка. Родилась без рук, так что она здесь — пациентка с самым большим стажем. У неё крупные, как у мужчины, кисти с тонкими пальцами. Выглядят немного странно, но так удобнее играть на рояле. И голос у неё чудесный. Раньше слышала её выступления, но никогда не думала, что доведётся вот так встретиться. Ей предстоят зарубежные гастроли, поэтому решила сделать профилактику приводов.

— Вы не представляете, девочки, как это было неприятно. По дресс-коду на вечере необходимо было быть в белых высоких перчатках, а я умудрилась потерять свои! Это же был кошмар! На мне ведь сидят хорошо только пошитые на заказ!

— Ой, а я видела репортаж. Там промелькнули твои руки в перчатках с обрезанными кончиками пальцев.

— Надь, я весь вечер чувствовала себя не в своей тарелке.

— А я думала — это специально, очень красиво выглядело. Я и себе такие купила, когда к подружке на свадьбу ходила. За столом ещё и удобно.

— Да? Спасибо тебе, Надюша! У меня просто камень с души упал!

Она обнимает своими искусственными руками. Удивительно — как можно так долго переживать из-за таких пустяков.

* * *

Глава 4

Общение прервал неожиданный звонок. Девочки даже толком не поняли — что произошло. С виду — просто встала, извинилась и вышла.

— Надежда Курова?

— Да. Это я.

— Районный отдел полиции. Вам необходимо приехать на опознание. Немедленно.

— Простите, я пока не выхожу из больницы.

— Вы в состоянии передвигаться самостоятельно?

— Да, я уже хожу.

— Минуточку.

Звонок прерывается. Что-то случилось. Может быть — нашли кого-то из этих двух полудурков. Ужасно не хочется выглядеть перед ними милой дурочкой. Со всей доступной скоростью отправилась в кабинет Виктора. Он на третьем этаже. Ноги легко выносят на этаж вверх. В коридоре третьего этажа приходит осознание, что перешла на бег. Впервые после несчастья. Дверь кабинета распахнула без стука. Рывком.

— Да, она… А вот и она, — говорит Виктор Михайлович в трубку. — Да, обязательно. Да. Если не трудно. Отлично. Надежда, за тобой приедут из полиции.

— Да, они звонили. Они нашли этих придурков?

— Подробностей не говорят.

— Мне переодеться?

— Подожди. Они обещали привезти одежду. Пока спустись к себе.

Потянулись минуты ожидания. Села не кровать, на всякий случай подключила зарядку. Закрыла глаза, пытаясь вспомнить. Не Толика. Эту сволочь узнала бы из тысячи. Марлон. Вот — кого вспомнить трудно. Видела его несколько

раз и ни разу не разглядела его лица. Ни цвета волос, ничего. Всегда в этом дурацком капюшоне. Как знал, скотина, что придётся скрываться. Всё таинственности на себя напускал. Дала себе слово впредь присматриваться внимательнее к таким подозрительным. А лучше — сразу фотографировать. Благо — теперь это можно делать незаметно. Услышала с улицы сирену полицейской машины. Не утерпела — встала в дверях. Так что двум появившимся женщинам в форме даже не пришлось стучать.

— Надежда Курова? — с ходу спросила одна из них.

— Да. Я ждала вас.

— Отлично, одевайтесь. — сунула пакет вторая.

В пакете оказались синяя форменная юбка, голубая блузка, форменная синяя курточка без знаков отличий. Эта форма у них не меняется уже много лет. Ещё в старых фильмах её видела. С помощью женщин торопливо влезла в одежду, всунула ноги в чёрные туфли со старомодными шнурками и сразу почувствовала себя другим человеком. Захотелось встать по стойке "смирно" и что-нибудь отрапортовать. Или сказать "Вы арестованы". Когда спустились втроём к машине — там уже ждал Андрей Васильевич, психолог. В полицейский беспилотник сели вчетвером. Оказывается — у них ещё есть руль. Но та, что села за руль, просто выбрала на экране адрес и положила руки на подлокотники. В окне первого этажа блеснуло отражение включившейся мигалки, заверещала сирена, резко выехали и рванули по улицам. Никогда ещё не доводилось ездить по городу с такой скоростью. Кажется — все остальные машины бросаются врассыпную при приближении полицейской. Даже не успела толком понять — куда ехали, а уже оказались на месте. Лопни моя батарейка — как сказала бы сейчас Софья-Виктория. Проходя по коридору за той, что сидела за рулём, почувствовала себя жутко важной.

— Сюда, пожалуйста, — произнесла провожатая, открывая одну из дверей.

В большом кабинете на стульях сидели несколько человек в гражданской одежде и несколько полицейских. В одном из них узнала следователя Носова. У дальней стены выстроились шестеро парней в куртках с капюшонами. Носов подошел ближе и спросил:

— Скажите — Вам знаком кто-нибудь из этих людей?

Знаком? Все шестеро напоминали комплекцией и ростом Марлона. И так же стояли, склонив головы. А потом догадалась взглянуть на их руки. Пятеро стояли, просто опустив руки вниз, кое-кто держал себя рукой за руку. И только один будто нервно крутил в пальцах правой руки коробок. Шагнула ближе к его соседу и прошипела:

— Марлон, тебе конец.

Тот, что теребил пальцами, вздрогнул и немного поднял голову. Теперь точно ошибки быть не могло. Будто перед глазами полыхнули языки пламени от горящих бочек. Подошла ближе и молча врезала ему пощёчину. Наотмашь, с хорошего размаха. Вложилась в удар, как могла. От удара Марлон упал на своего соседа.

— Врача! — закричал кто-то. — Она его ударила!

Подхватила ненавистного поджигателя обеими руками за грудки. Притянула к себе.

— Это я была с тобой и Толиком, когда вы устроили поджог! Зачем вы хотели от меня избавиться?

Марлон поглядел в лицо, сплюнул красным и ударил в ответ. Это было его ошибкой. Его тут же отобрали, но он начал кричать, держась за ушибленную руку:

— Курва! Так ты — полицейский бот! Теперь понятно, почему ты Мухе не давала! А этот слюнтяй по тебе потом обрыдался! Радуйся, падла железная, если умеешь!

Дверь за ним закрылась.

— Подставные свободны. Спасибо вам, молодые люди, — поблагодарил Носов. — Прошу понятых расписаться в протоколе опознания.

Потом подошел ближе: