Второе сердце
Шрифт:
3
Завгар спецмонтажного управления, СпМУ, Иван Михайлович Прошин привычно на слух определил, по какому из двух стоящих перед ним телефонов кто-то его домогается (один аппарат всегда басил, другой — захлебывался собственным звоном), и снял трубку с красного, местного.
— Алло!.. Да, слушаю вас, Семен Семенович!.. Микроавтобус РАФ? Нет сегодня РАФа… Потому нет, что на линию не выходил… У вас, Семен Семенович, на столе под стеклом лежит график технического обслуживания и ремонта нашего автотранспорта, утвержденный главным инженером, то есть вами. — Прошин посмотрел
Он вылез из своего изрядно залосненного кресла, прошелся, пританцовывая, по конторке, остановился возле пустующего стола — при входе справа.
— Чиппы-дриппы, эти гриппы! ОРЗ — болеют все!.. Скрутило помощницу мою, всерьез, видно, скрутило. Всю эпидемию держалась, а лето наступило и — пожалуйста!..
Воротившись на место, завгар снова посмотрел в график, что-то вспомнил и, поспешно повернув диском к себе зеленый телефон, набрал номер.
— Алло! Зиновий Борисович? Привет, Зиновий! Как жизнь молодая?.. Ага… У меня — тоже бьет и тоже — ключом по голове!.. Слушай, какое дело к тебе: карданный вал к «рафику» нужен до зарезу!.. Выручи, Зиновий, я в долгу не останусь, ты знаешь. Главному моему завтра в совхоз приспичило ехать — людей скоро на сено отправляем. На рекогносцировку, того-этого, начальство катить должно, а у меня карета поломата… Прокладки?.. Есть такие, есть!.. Хор!.. Хорошо, говорю, присылай гонца!.. Письмами обмениваться?! Да какие, к шутам, письма?! Баш на баш — и точка!.. Ну, новости у тебя!.. Ладно, сочиню, сочиню… Я тогда еще растворитель впишу — ей-богу, ни капли не осталось! Ну, порядок! Бывай здоров! — И Иван Михайлович тем же пританцовывающим шагом заскользил к пишущей машинке, стоящей под чехлом на столе у окна.
До машинки ему добраться не удалось: дверь отворилась и появился председатель профкома управления Кобозов.
— Добрый день, Михалыч!
— Привет, профбог, привет! Что такой хмурый?
— Не с чего особо веселиться. — Кобозов придвинул ногой стул, со вздохом сел. — Устал с кляузами разбираться. То у меня заседаем, то в парткоме, то в райком вызывают. Пишет какая-то стерва и пишет! Подпольная кличка — «Доброжелатель». Хоть бы что поновей придумал себе в псевдонимы! И настырный, гад! Уже до горкома добрался: неоперативно-де реагируем на его сигналы!
— О чем сигналы-то?
— А о разном сигналы, о разном. И о тебе в частности, и ты в стороне не остался.
— В каком же разрезе — обо мне?
— Загоняет, мол, завгар Прошин запасные части к автомобилям на сторону, чтобы на выпивку ежедневную иметь. В этом, мол, и секрет кроется, почему транспорт нашего СпМУ плохо работает, простаивает подолгу в ремонте.
— Вот сволочь! Ты же знаешь…
— Знаю! Дрянь дело с запчастями: не обменяешь — не поедешь, хочешь жить — умей вертеться, — знаю!
— Да я только что у дорожников карданный вал для «рафика» выпросил — за прокладки!..
— Ну и молодец! Не бери в голову — работай, как работал. От сволочи — чего ждать?! Начальник ОТЗ у него наряды липовые подписывает, мзду, соответственно, от рабочих имеет. Главный бухгалтер — сожительствует…
— Главбух —
— Вот-вот! Я и говорю: потеха! Какая из нее сожительница — ей же за пятьдесят давно, пенсионерка, на ходу рассыпается?!
— Факт, рассыпается! На работу и с работы в автомобиле возим!
— Одним словом, несет всех по кочкам, за милую душу несет! Проверим — сплошное вранье, а он опять пишет — как это поется — «все выше и выше!». С нас снова требуют: разобраться! Представить объяснение! А мы и разбираемся, а мы и заседаем. Дьявольщина какая-то!.. Было хорошее вроде решение — анонимками не заниматься, в мусорную корзину отправлять, жаль — похоронили. — Кобозов вместе со стулом перебрался поближе к завгару. — Ну да я к тебе не жаловаться пришел, я, в общем-то, насчет рыбалки субботней. Большой автобус будет? Плешь мне наши рыбачки переели!
— Помилуй, родной! Сегодня всего лишь среда!
— Известно, что среда. Завтра — четверг, послезавтра — пятница… Давай уж лучше заранее обо всем перетолкуем, чтобы всем спокойнее спалось. Или у тебя «проколов» с этими поездками не было? Вспомни весну, Михалыч!
— Весна — это весна. Самый разгар ремонта, подготовка к техническому осмотру — особое время… И еще, если говорить честно: не лежит у меня душа давать автобус на подледный лов весною, не лежит! Только и слышишь по радио: там машина выехала на озеро — провалилась, там льдина откололась — унесло горемык в море-океан — на вертолете выручали. По воздушному тарифу — пятьдесят рубликов нынче за каждую спасенную авиацией душу! Из собственного той души кармана! Отдай да еще спасибо скажи! Золотой получается рыбка, того-этого…
— Ты, Михалыч, разговор в сторону не уводи! Будет в субботу автобус?
— Будет, язви вас!..
— Так бы и сразу! В колдоговоре что записано по части обеспечения выезда трудящихся на природу, помнишь?
— Помню!
Прошин встал и направился к пишущей машинке. Он успел снять чехол и переложить листы бумаги копиркой, когда раздался стук в дверь.
— Входи, кто там…
Вошел Алексей.
— Здравствуйте, Иван Михайлович!
Прошин несколько мгновений молча смотрел на него, потом быстро шагнул навстречу, радостно заулыбался.
— Бобриков!.. Ле-ха! Здорово, Леша, здорово!
— Здравствуйте!
— Это наш председатель профкома, — кивнул Прошин на Кобозова, тряся руку Алексея.
— Добрый день!
— Здравствуйте. Кобозов. — Председатель — тоже за руку — поздоровался.
— Значит, вернулся, Леша? Вернулся… Погоди, ты, если мне память не изменяет, к зиме должен был, того-этого… развязаться?
— Точно, Иван Михайлович. Скостили полгода, получилось — к лету.
— Полгода — и то хорошо! Да ты присядь, присядь! Посидим — потолкуем: не вчера, чай, расстались.
— Я не помешаю? — прервал собравшийся было уйти, но раздумавший Кобозов.
— Не помешаешь, не помешаешь… Ну что, Алексей, как там… того-этого?
— Да… В другой раз лучше, Иван Михайлович, про это. И что рассказывать?! Как говорится: чтобы все понять — самому побывать надо, а этого я, конечно, никому не пожелаю.
— Пожалуй… Ладно, Леша! Что было — то было, прошло и скоро быльем порастет. Главное — вернулся! Ты на каких работах вкалывал? Не шоферил?
— Нет, хотя можно было: сразу почти предлагали — на самосвал. Но я не захотел, Иван Михайлович. Я там бульдозер освоил.