Второй кощей
Шрифт:
— Анфалар, я понял, — ответил правитель. — Сядь на стул, мне кажется, ты устал.
— И выпей за здоровье нашего великого Форсварара! — предложил я под укоризненным взглядом того, за кого предлагалось поднять бокал.
Правда, нужной посуды не нашлось, поэтому Анфалар вытащил со Слова злополучный огромный кувшин и сделал несколько больших глотков прямо оттуда.
В отличие от Форсварара, я имел определенный опыт общения с пьяницами. И дело не только про мою нечисть. Поэтому видел, что Безумец почти подошел к состоянию, близкому
Так и случилось. Анфалар что-то невнятно пробормотал, глядя исключительно в пол, а спустя десяток секунд уронил сначала кувшин с остатками «мягкой воды», а уже потом и голову на грудь. Все, клиент готов.
— Есть люди, которым противопоказано пить, — укоризненно прокомментировал увиденное Форсварар.
— Ага, синька вообще чмо. Ну, в смысле, я полностью поддерживаю твои слова. Ни к чему хорошему алкоголь еще не приводил.
— Анфалар переживает, — продолжил Форсварар. — Он всеми силами открещивался от того, чтобы управлять городом. Но теперь все идет к этому. Надеюсь, он справится.
— За это не волнуйся, у него рядом будет крепкая опора. Но неужели ничего нельзя сделать?
— Ты видишь, во что я превратился, — слабо улыбнулся Форсварар. — Многочисленное использование Осколков разрушило тело, и теперь я не в состоянии восстановить хист. Моя смерть — вопрос времени. Я не хочу умирать, как и любой здравомыслящий человек, но сделать ничего нельзя.
— А если вновь использовать Осколок?
— Это будет бег ради того, чтобы остаться на одном месте. Борьба с неизбежным. Во мне достаточно мужества принять свою участь. Меня тревожит лишь судьба Фекоя. Сейчас мы слабы как никогда. Если вдруг кто-то из правителей любого Великого Города лишит стереть нас с лица земли, то умрут все.
Да уж, мне думалось, что я везу Алену в счастливую, пусть и суровую жизнь. А выяснилось, что все не так уж и радужно.
— Без тварей Фекой является вполне себе лакомым куском, — продолжал Форсварар. — Если даже не брать во внимание редких зверей, то неподалеку рудник лунного серебра. При должном старании его вполне возможно восстановить.
— Или сделать проще, — сказал я. — Подождать, пока восстановит кто-то другой, а потом просто забрать все. Но это ладно, расскажи лучше, ты видел проклятого кощея, о котором говорил Анфалар.
Словно в подтверждении моих слов, Безумец громко всхрапнул.
— Видел. Он приходил ко мне. Говорил, что я должен правителю Нирташа восемь сотен серебряных монет за исчезнувшие когти. И еще две сотни лично ему за беспокойство.
— Коллекторы одинаковы во всех мирах, — вздохнул я. — Я думал, тагран и так служит правителю.
— Нет, тагран — нечто вроде звания. Это особо приближенный наемник, которого используют по всяким щекотливым поручениям. Его можно причислить к элите. Но все же это наемник. У правителя Нирташа достаточно рубежников, и брать к себе на службу проклятого он едва ли будет.
— Что будет, если, скажем, мы убьем этого кощея?
— На его место
— Мы решили, что я завтра поговорю с этим самым кощеем.
— Это очень опрометчиво. Если проклятый возвышается до такого ранга, в его душе нет места свету. Ты же знаешь, как Скугга относится к проклятым?
— В общих чертах, — ответил я.
— Если Изнанка отметила тебя, если сочла, что ты не достоин ее силы, то твой хист восстанавливается значительно медленнее. Говорят, на определенных рубцах он только тратится. Как у меня сейчас. И лишь одно может помочь для заполнения промысла и получения новых рубцов.
Я догадывался, о чем скажет Форсварар. Поэтому он меня не удивил:
— Убийства. Только если бы проклятым нужно было для заполнения рубцов убивать рубежников, представляешь, что бы тогда началось?
— Думаю, тогда правители всех городов просто перебили бы проклятых.
— Все так, — вяло согласился Форсварар. — Но есть те, чья смерть не вызовет больших вопросов. Беспризорная нечисть и чужане.
— Прости, Форсварар, но если выкосить всех чужан, кем рубежники будут править?
— И снова ты зришь в корень, Матвей. С каждой нашей встречей ты становишься все мудрее.
— У меня в подчинении есть нечисть, которая бы с тобой не согласилась.
Правитель пропустил мои слова мимо ушей.
— Имеется важный нюанс. Считается, что при обычной смерти ты получаешь лишь часть хиста. А чтобы взять промысел полностью, его обладатель должен страдать. Потому проклятые мучают своих жертв, вычищая хист досуха.
Я вздрогнул, представив подобную картину. Да, приятными парнями проклятых едва ли можно назвать.
— Поэтому мы стараемся не давать новых рубцов тем, кого отвергла Скугга, — продолжил правитель. — Чтобы поднять их до ранга ведуна не может быть и речи. Теперь представь, что творится в душе того проклятого, который возвысился до кощея?
Я кивнул, давая понять, что примерно представляю масштаб катастрофы.
— Ничего не попишешь, я все равно поговорю с ним. К тому же, со мной будет еще один рубежник. Почти кощей. С очень необычным хистом. Думаю, при всем желании наемники с нами не справятся. И даже если что-то пойдет не так…
Я опять продемонстрировал Осколок, вытащив его со Слова.
При виде светящегося кристалла Форсварар замотал головой.
— Самое благоразумное, что ты можешь сделать, Матвей, избавиться от него. Осколки не делают нас лучше, только разрушают. Это не наша сила.
— Помню, заемная. Я думаю, что до этого не дойдет. Ладно, Форсварар, мне пора. Уже довольно поздно по нынешним меркам. И это… Я постараюсь помочь вам. Всем вам, и тебе тоже.
— Меня пугают твои слова и вместе с тем обнадеживают. Потому что ты порой находишь выходы даже из самых безвыходных ситуаций. И, Матвей, еще кое-что.