Второй полет Гагарина
Шрифт:
— Кто бы услышал этого нахала… Титов умоляет отправить его в первый полёт, остальные мечтают хоть бы когда-нибудь, а ты настаиваешь уже на втором! Луну ему подавай!
— Смерть от скромности — самая глупая и никчемная из возможных, Сергей Павлович.
— Ладно… пророк. Слетай для начала в первый раз. А дальше подумаем.
— Спасибо!
— Иди к жене. Знаю, среди них новости разлетаются быстро. Успокой. Она знает, что ты — номер один?
— От меня — нет. Но исправно работает сарафанное радио с грифом «совершенно
Моя радистка не бросилась с места в карьер стращать опасностями с намёком — откажись хотя бы на время, пока технику не обкатают. Я первый влепил:
— Валя Бондаренко погиб. Обгорел.
— Знаю.
Позже, за ужином, пихая кашу в дочку, она добавила:
— Дергунов погиб, всего лишь катаясь на мотоцикле. И у вас на учебном аэродроме под Чкаловым была катастрофа, курсант разбился насмерть. Знаешь… я устала бояться. Если у тебя есть ангел-хранитель, или судьба бережёт, то выйдешь сухим из воды. Если нет, то даже уход из космонавтов не спасёт.
— Ты — мой ангел. И Ксюша — ангелочек.
Наследница уже бойко передвигалась по квартире на своих двоих. Все нижние ящики шкафов были завязаны верёвочками, чтобы непоседливое существо не раскидало их содержимое по комнатам.
Внешне доча удалась в супругу, вырастет такой же жгучей брюнеткой. Надеюсь, высокой, а не как портативный папа-космонавт. В полтора года выучила десятки слов, болтала без умолку. Капризничала, но не часто, у меня на руках блаженствовала. Никакая игрушка не могла сравниться с радостью покататься у отца на шее.
Мои мама и папа расстраивались после переезда из общедоступного центра Москвы в закрытый военный городок, они были готовы кататься к нам и особенно к внучке хоть каждый месяц. Возили полные сумки выращенного своими руками, покупали на обратную дорогу колбасу и всякие мясные копчёности. Мы планировали синхронизировать их приезд с родителями и братом Аллы, но из Оренбурга часто не налетаешься, встреча несколько раз переносилась, и я рассчитывал, что она состоится не раньше апреля. Того самого апреля, после которого моя известность несколько увеличится. Оставалось чуть более полутора месяцев.
В марте я попросил обследования у стоматолога с рентгеном обеих челюстей. Широко известна история, как Гагарина едва не сняли с полёта из-за флюса, он терпел боль и не признавался, пока не поднялась температура. Рентген выявил ещё только намечающееся воспаление. Обошлось без крайностей. К восьмому апреля, последнему заседанию Государственной комиссии по пуску космического корабля «Восток», окончательно утвердившей — я лечу, Титов — дублёр, здоровье обоих не вызывало нареканий. А Королёв по своему обыкновению отозвал меня в сторону, как только члены комиссии разошлись.
— «Восток» не укладывается в весовые характеристики. Если мы до двенадцатого
— Два килограмма разницы, Сергей Павлович… При стартовой массе более двухсот тонн!
— Целых два килограмма, Юра.
— Снимайте систему жизнеобеспечения. Всю. Толком ни хрена она не работает.
— Ты с ума сошёл! Если что-то случится, как я объясню, что отправил человека без очистки воздуха?!
— Давайте без паники, Сергей Павлович. Что я, что Герман, этот металлолом не поможет ни мне, ни ему. Хотите — оставьте муляж.
— Уверен?
— Так точно. У подводников, если не работает система регенерации, грубо считают: куб воздуха на час нормального дыхания, — о чём Королёв осведомлён, как минимум, не хуже меня. Но такова его манера — до принятия решения выслушать. — В спускаемом аппарате одна целая и две десятых куба, но воздуха ещё много где в оборудовании, в приборах. Полтора куба точно. То есть через полтора-два часа мне станет душно, но не до потери сознания, на тренировках приходилось куда хуже. Когда совсем невмоготу, закрываю иллюминатор шлема, отсекаю воздух из кабины и перехожу на питание из баллонов. Выигрываю пять часов. А там уже на Земле отдышусь. Или Герман, мы до мелочей обсудили.
Королёв только ниже опустил крупную свою голову. Уж он-то понимал риски и вообще считался пессимистом. Недаром его любимым выражением было «хлопнут без некролога».
Если полёт затянется, то за счёт вращения планеты траектория движения корабля сильно сместится относительно земной поверхности и будет пролегать не над СССР. Посадка «Востока» на территории недружественного государства — хуже полного провала.
— Ладно… Перед вылетом на Тюра-Там вам троим ещё предстоят ритуалы. Надеюсь, что-то успею придумать.
Под ритуалами он понимал звукозапись обращения первого космонавта, причём её сделали в трёх вариантах, я произнёс текст от своего имени, потом Титов и Нелюбов. Зашли в мавзолей Ленина без очереди, под прицелом телекамер прошествовали по Красной площади, телевизионщики снимали всех троих вместе и каждого по отдельности, там будет видно как монтировать. Наконец, наступил день отлёта на Тюра-Там, который войдёт в историю как Байконур.
Последняя ночь дома…
— Ты возьмёшь что-нибудь от нас? Игрушку ксюхину. Как амулет на счастье.
Уснуть мы не могли долго. Ксюша тоже долго не хотела успокаиваться, чувствовала что-то.
— Если суну в скафандр её любимого плюшевого зайца, он после приземления будет стоить миллион долларов.
— Возьми! Не продадим, себе оставим.
— Нет, милая, не получится. Каждый грамм на счету. Со мной только ваша фотка шесть на девять.
— Прикрепишь её к обшивке отсека изнутри?
— Нет, будет за пазухой. Вибрации, знаешь ли. Отклеится и попадёт куда не надо — быть беде.
— Ладно…