Второй прыжок с кульбитом и пистолетом
Шрифт:
— Куда, куда, — вспылил он. — В магазин! И никто не продает, представляешь? Теща, гадюка такая, всю округу запугала. Люська из будки только сиськи показывает, а выпить не дает. Профурсетка несчастная, у нее алкоголя нету, видите ли! И Зинка в «Рыбкоопе» делает круглые глаза… Мужики на улице отворачиваются. Морду воротят, козлы! Один ты у меня на последнюю надежду остался. Нальешь?
— Налью, — не стал его огорчать, и выдал риторический вопрос: — А не тяпнуть ли нам пивка?
— Эй, эй, — осадил меня Антон. — Полегче на поворотах.
— Да не буду, не буду, — отмахнулся я. — Это так, стандартная фраза для закрепления контакта.
— Оборот речи — другое дело, — потянувшись, Антон поднялся. — Только сначала закусить найду.
Кастрюля рыбного супа, превратившаяся в холодец, из погреба перекочевала на стол. Горчицу с хреном я не забыл, как и свежую зелень.
— Ты чего морщишься? — махнув стакан пенного напитка, рыбак блаженно ухмыльнулся. Затем вооружился ложкой, поэтому дальше говорил невнятно. — Заболел?
— Живот тянет, — честно признался Антон, наблюдая за уничтожением солидной порции холодца.
— Шел, упал, очнулся, гипс?
— Ага, примерно два раза.
Из-под раскладушки вылез Рекс и, вывалив язык, укоризненно уставился на Антона.
— Как же так?! — немой вопрос читался в его глазах. — Где твоя совесть, хозяин? Гостей кормишь, а единственного друга?
Пришлось наполнять собачью миску кашей с мясом. Откуда ни возьмись, нарисовался кот Лапик — чтобы снять пробу. Он и раньше не голодал, но по незыблемым законам стаи вожак всегда подходит к еде первым.
— Щенок у тебя какой-то квадратный, — заметил Федя. — Чем ты его пичкаешь?
— Не одной только рыбой, — хмыкнул я, выставляя очередную порцию «Рижского».
— А водки нет? — Федор задал важный вопрос, бросая алчные взгляды на зеленое стекло бутылки, запотевшее и покрывшееся капельками влаги.
— Пиво без водки — деньги на ветер? — съехидничал Антон.
— А что, нормально, — иронию гость не воспринял.
— Федя, ты бухаешь, потому что алкаш, или есть на то причина? — наша с ним тайная связь предполагала некую доверительность, и здесь я не ошибся.
— Жена от меня ушла, — он вздохнул. — Две недели как. Детей собрала и съехала к маме.
— У тебя дети? — удивился Антон.
— Иван да Марья, погодки, — Федя мечтательно улыбнулся. — Козявки. Малые еще, но слово «папа» знают. Теперь забудут…
— А почему ушла? — в разговор ласково влез я.
— Сказала, не собирается с алкашом жить, — Федор равномерно хлебал вторую порцию застывшего рыбного супчика. — Молодость, сказала, загубил, и жизнь в пытку превратил. И еще не хочет смотреть, как человек обращается в обезьяну.
— Серьезное заявление… — я полностью был согласен с Фединой женой. Слава богу, о рукоприкладстве речь не идет. — Часто пьешь?
— Так у нас в бригаде как заведено — работу на тоне закончили, продрогли. По чарке обязательно, — Федор докладывал обстоятельно. — Ну
— Значит, выхода нет? — я гнул свою линию. — Все, как один, рыбаки в бригаде алкаши?
— Та не, — Федор махнул рукой. — Многие пригубят только — и домой.
— А ты не можешь вовремя остановиться, значит? Между первой и второй перерывчик небольшой?
— Выходит, так, — Федя одним глотком махнул стакан пива. — Между первой и второй наливай еще одну — это про меня.
— А ты согласен, что Люба твоя права? Согласен, что нафиг ей нужен пропащий человек?
— Я уже и к бабке ходил, шептала она мне. Не отшептала…
— Не поможет тебе бабка, — вздохнул я. — Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Хочешь совет?
— Плавать научишь? — он прищурился с язвительной улыбкой.
— Ты умеешь, Федя. Но не хочешь.
— Да?! — язвительная улыбка сменилась насмешливой.
— Недавно британские ученые выявили причину алкоголизма, — я подлил Феде пива.
— Вот это новость, — изумился он, вытирая белую пену под носом. — И в чем тут дело?
Не в обиду Феде, но я хотел испытать на нем нашу двойную силу. Несколькими днями ранее мы провели весьма успешные переговоры с Федотом, о которых я уже рассказывал. Да и Надежда Козловская выправлялась неслабыми темпами.
— Бытует мнение, что это болезнь, — излагая теорию, я наслаждался компотом. — Якобы у алкоголика есть генетическая предрасположенность. С другой стороны, влияет место проживания и воспитание.
— Логично, — задумчиво кивнул Федя, разрывая таранку. — С волками жить, по-волчьи выть. Разве нет?
— На первый взгляд вывод ученых кажется логичным, исходя изжизненных наблюдений.
— А на самом деле все не так, как в действительности? — раз парень взялся иронизировать, значит, здоровье пошло на поправку.
— На самом деле одна из основных причин привязанности человека к спиртным напиткам — это нарушение работы гормона «дофамин», который еще называют гормоном радости.
— О как! — восхитился Федя. — Без водки нет радости? А ведь точно.
— Ученые считают, что в процессе употребления спиртного происходит всплеск дофамина. То есть алкоголь как бы «дрессирует» человека. Когда ты пьешь — тебе хорошо, когда ты не пьешь — тебе грустно и тоскливо.
— Когда пью — хорошо, — согласился Федя. — Зато утром очень тоскливо…
— Депрессия характерна для наркоманов и людей, склонных к алкоголизму. Наука считает, что во время застолья дофамин воздействует на нервную систему, вызывая у человека радостное возбуждение. Гормон заставляет с нетерпением ожидать следующего бокала, чтобы получить удовольствие от процесса. Но у меня, Федор, по твоей ситуации сложилось другое мнение, — вздохнул я. — Ты не больной товарищ, ты дезертир.