Вторжение

Перунов Антон

— Григорий Евдокимович, дорогой, — попытался зайти с другого бока осознавший справедливость его слов Шестаков. — Но ведь сейчас война, без риска на которой не обойтись. Да и риск этот, если поразмыслить, не так уж и велик. После афронта с «Мирандой» союзники сюда вряд ли сунутся, а если наша экспедиция увенчается успехом, мы сможем совершенно очистить от его присутствия здешние воды.

— Ваши бы слова, да богу в уши! — недоверчиво отозвался городничий. — А мне тут с полутора сотнями басурман бедовать. И ведь провианту на них никто не завозил. Ежели начнется голод, тут не только арестанты, а все здешние обыватели взбунтоваться могут. Это уж как бог свят!

—

Это, конечно, проблема, но ведь часть едоков отбудет со мной…

— Эх, Иван Алексеевич, далекий вы от земли человек. Рыбаки с охотниками они ведь не только едоки, но и добытчики!

— Довольно, господин майор, — потерял терпение Шестаков. — Мои действия есть военная необходимость и точка! Обещаю, что как только враг будет изгнан я лично озабочусь вывозом пленных в Архангельск, а до той поры вам придется терпеть их общество. А чтобы исключить возможность бунта, заберу с собой всех офицеров, оставив вам только нижних чинов.

— Думаете, что среди простых матросов смутьяна не найдется?

— А вот тут стоит прислушаться к мудрости древних. Что по этому поводу говорили латиняне? Divide et impera, что означает — разделяй и властвуй! Среди подданных королевы Виктории достаточно людей, не слишком сильно любящих свою государыню. Взять хоть тех же ирландцев…

— Вроде наших поляков?

— Вот именно! И если попытаться привлечь их на нашу сторону, они не только будут приглядывать за своими бывшими сослуживцами, но и к пушкам встанут если понадобится. Особенно если пообещать им после войны отправку в Северо-Американские штаты. А если опасаетесь вчерашних пленников, ставьте под ружье всех, кого можно, вплоть до баб со стариками и малолетками. Обучите сих рекрутов стрелять, подавать заряды с ядрами. Пусть стоят в дозорах. Большими силами враг к вам в любом случае не придет, а от малых и так отобьетесь. В конце концов, вы не первый год на службе и дело свое, как мне показалось, знаете! Или нет?

— Отчего же, — даже немного обиделся Шишелов. — В службе мы понимание имеем и виды всякие видывали. Ладно, будь, по-вашему, возьму грех на душу… Только уж и вы, ваше высокоблагородие о своем обещании не забудьте!

Забегая вперед, можно сказать, что затея Шестакова увенчалась полным успехом. После того, как Патрик О’Доннелл и его подручные лично потолковали с пленными британцами почти полтора десятка матросов изъявили желание вступить в экипаж рейдера, а еще шестеро канониров остались в Коле с тем условиям, что после войны их переправят в Северо-Американские штаты.

Что интересно, далеко не все они оказались уроженцами Изумрудного острова. Нашлись среди них и шотландцы и, что еще более удивительно, даже англичане. Возможно дело было в жестоких порядках, царивших на Королевском флоте.

В любом случае, все обязательства, взятые на себя русским правительством, оказались скрупулезно выполнены. Все пожелавшие поступить на службу после войны были отправлены через океан за казенный счет, да еще и получили небольшое выходное пособие.

Уехали, впрочем, не все. К примеру, помощник констапеля Джон Малан за время, проведенное в Коле, успел сойтись с одной разбитной вдовицей, принял православие и русское подданство. По слухам, его потомки до сих пор живут там под фамилией Малининых. Канонир Кирк Фаррелл осел в Архангельске дав начало купеческому роду Форелевых. Самую звучную фамилию по вине нерадивого и вечно пьяного писаря Фролкина получил третий перебежчик — Тим Галахер, но его следы затерялись.

На первый взгляд, план Шестакова казался совершеннейшей авантюрой.

Но на самом деле имел место точный расчет. Во-первых, давно обосновавшаяся в Белом море эскадра союзников еще ни разу не получила достойный отпор, если, конечно, не считать потерю «Миранды» о которой они еще даже не догадывались. Привыкшие безнаказанно захватывать невооруженные суда поморов, англичане с французами расслабились и воображали себя сверхлюдьми прибывших привести дикарей в лоно цивилизации.

Во-вторых, как ни крути, навигация в Заполярье [2] короткая и очень скоро противнику придется возвращаться домой, а значит настроения у капитанов и команд можно сказать чемоданные. Судя по показаниям пленных, надежды просвещенных мореплавателей на богатую добычу не оправдались, так что никто задерживаться тут не станет.

Ну и в-третьих, по порядку, но не по значению, от тех же пленников, стало известно точное место стоянки вражеских кораблей. Находящийся в беломорском Горле остров Сосновец, прозванный иностранцами — Крестовым. И что самое главное, там сейчас находился всего один корабль союзников — винтовой шлюп «Бриск». Новейший, 1851 года постройки, с пятисотсильной паровой машиной и полным водоизмещением в полторы тысячи он нес весьма солидное для своих скромных размеров вооружение из двенадцати 32-фунтовых пушек и двух 68-фунтовок на носу и корме. Так что честный бой с ним «Аляске», по крайней мере до перевооружения, был прямо противопоказан. Зато экипаж состоял всего 170 человек, что давало надежду на абордаж.

Лето в этих широтах короткое, холодное, но при всем при этом исключительно светлое. Полярный день длится почти до конца сентября, что упрощает наблюдение за окрестностями, в которых ничего не происходит. Раньше хоть рыбаки на горизонте появлялись, но теперь наученные горьким опытом стараются держаться от не званых европейских гостей как можно дальше.

В общем, на «корабле её величества» царила совершенно невыносимая скука. Единственным развлечением доступным в этих диких местах была прогулка по крохотному и абсолютно безлесному островку, что, конечно же, совершенно не подходило для такого джентльмена как командир «Бриска» сэр Фредерик Пейджет Фицрой Бичем-Сеймур.

Вероятно поэтому он вчера осушил последнюю из имевшихся у него бутылок кларета, после чего пребывал в черной меланхолии, издавна именуемой на его острове «сплином».

— Доброе утро, сэр! — поприветствовал его стюард.

— Вот уж ничуть, — пробурчал в ответ коммандер.

— Будете завтракать?

— К черту!

— В таком случае, может быть кофе?

— Ладно, пусть будет кофе, — поморщился офицер, после чего сам не зная зачем спросил. — Есть какие-нибудь новости?

В самом деле, что может случиться в этих богом забытых местах? Но тем больше было его удивление, когда стюард ответил.

— Так точно, сэр. Лейтенант Роквел заметил приближающийся к нам корабль, о чем просил доложить вашей милости, как только вы проснетесь.

— Какого дьявола меня не разбудили?! — возмутился Сеймур.

— Ну вы же сами велели не тревожить вас, даже если, цитирую, небо станет падать на землю.

— Боже правый, с кем мне приходится служить? К черту кофе! Немедленно позови этого лентяя Дживса и пусть прихватит с собой бритву. А ты приготовь мой мундир.

— Он готов, сэр!

Привести себя в порядок дело не такое уж простое, так что, когда Сеймур поднялся на палубу, корабль о котором ему оказался довольно близко. Но поскольку он шел прямо на «Бриск» разглядеть его как следует не представлялось возможным.