Вверх тормашками в наоборот-2
Шрифт:
Он долго мылся, возвратившись в замок. Смывал зелёную кровь с рук и привкус гадливости во рту. Думал, бродил по комнатам, делал наставления и распоряжения, ужинал. Лёг спать с лёгкостью в душе и спокойствием в сердце. А ночью проснулся от того, что колыхались стены – гудели тревожно, выли на разные голоса.
Замок раскачивался, стонал, укачивал. Больше не слышался женский голос, не пел заунывную колыбельную, но Леррана шатало по всему замку, гнало из коридора в коридор, он валился – тяжёлые ноги подгибались и не хотели нести – и катило его, как тупое бревно, переворачивало, било об углы.
Он
Казалось ему: он спит, и это снится. Но почему тогда так больно сорванным ногтям, избитому телу, рассечённой брови? Почему он чувствует горячую кровь, что заливает глаз? Почему не может остановиться – такой сильный и уравновешенный?
Замок колыхал и выдавливал его, как инородное тело из своего нежного чрева. Гнал до дверей. Гнал до крыльца. Но он уже ничего не помнил. Очнулся ранним утром, на конюшне. Спал, свернувшись клубком, в яслях. Оглядел себя с ног до головы. Тело болит, но синяков нет. И ногти на месте. Только струп в брови подсказал: что-то было. Во сне ли, наяву ли.
Тихо проскользнул назад, в замок. Мылся, сжав челюсти. Ничего, всё ерунда. Рано или поздно замок примет его. А пока не стоит на этом зацикливаться. Пора осмотреть владения – озёра и найти тайну солнечных камней. Она есть, он знал, а потому готовился очень тщательно.
Пока ехал к озёрам, внутри вызрела, как зерно в колосе. мысль: зачем ему, собственно, замок? Ради тщеславия? Как бы не оказался он тем же заросшим, заброшенным садом: там удалось побывать, но какой ценой? И стоят ли пустышки его усилий? Гордость гордостью, а жизнь и спокойствие дороже. Хотя ещё один заход ради интереса он сделает.
Глава 24. Разговор в фургоне. Геллан
Ещё не открывая глаз, понял, что ему нехорошо. Не от ломоты в теле, не от нечувствительности в конечностях, а от мерного покачивания фургона. Именно так возвращался он в Братство после очередных побоев Пора, а поэтому не любил лежать бревном, слушать, как скрипят колёса, хлопает ткань и подскакивает на каждом придорожном камне утлая колымага. Но сейчас всё равно ничего не изменить.
Рядом тёплым ковром растянулся Сильвэй. Геллан чувствует лёгкий укол совести: он запер коша и не позволил ему пойти в таверну. Может, зря. Может, кош смог бы почувствовать опасность раньше. Сильвэй лижет ему пальцы – шершавый язык прогоняет онемение.
– Я такая дура, Геллан, – слышит тихий голос Дары, и от этого в груди – пожар, – почему я не послушала тебя? До сегодня всё казалось игрой, что ли. Сказкой, наверное. Я давно не думаю, что сплю и снится сон, но… Легко как-то было. Вроде дурачусь – и всё сходит с рук. И мыслишка внутри: раз я груз – ничего со мной случиться не может. Иначе не исполню предназначенье, из-за которого сюда провалилась. А в таверне поняла: хрупкое всё, как веточка. Сжал пальцы – и сломалось.
Дара проводит рукой по его лицу. Хочется прижаться губами к дрожащей ладошке, но он не смеет. Открывает глаза, ожидая, что она вздрогнет и уберёт пальцы, но девчонка только крепче прижимает тёплую конечность к щеке и улыбается. В
– Очнулся. Сандр сказал, что это временно, но я всё равно боялась.
– Не бойся. Что со мной случится? – говорит медленно, язык плохо слушается. На миг прижимает её руку своей и смежает веки. Как хорошо, что она не умеет видеть. Пытается сесть, Дара фыркает и возмущается.
– Не удерживай, – просит, приваливаясь к опоре. – Тело не слушается, и если я буду валяться, не скоро встану.
Геллан шевелит пальцами, напрягает мышцы, чувствуя, как постепенно возвращается чувствительность.
– Где все? – спрашивает, выглядывая в окошко.
– Да кто на воз перебрался, кто в наш фургон. Все живые и здоровые. Твоя девушка нам Инду навязала, – зачем-то наябедничала Дара. Злится. Раздражена. Как бы ему хотелось, чтобы… но лучше не думать об этом.
– Зир не моя девушка.
– Ну да. Я видела, – пробормотала Дара, отводя глаза.
– Многие вещи не такие, какими кажутся.
– Расскажи, зачем они стакеров ловят? – перевела разговор на другое. Геллан вздохнул.
– Это началось не так давно. Ты же знаешь: я бросал стакерство, чтобы вернуться домой. За год до этого, кажется, появились охотники. Мы – убийцы нежили – безмозглых тварей, которых порождают недра Зеосса, и, если не вынуждают обстоятельства, не убиваем разумных. Лучшие воины, и почти у каждого – больше, чем просто мускулы и хорошая реакция.
– Сила? – уточнила Дара.
Геллан кивнул.
– Ты же видишь: мы не носим сдерживающих камней. Нам запрещено. Может, поэтому. А может, братья отбирают нас, как гардии – сайн. Не знаю. Я никогда не хотел становиться стакером.
– А кем бы хотел? – сверкает глазами Дара. Хочется притронуться к пушистым прядям. что выбились из косы и падают ей на глаза.
– Не знаю, – отводит взгляд, – я не позволял себе думать об этом.
– Как же так? – искренне огорчается девчонка. – Всегда же о чём-то мечтается.
Геллан пожимает плечами.
– Я мечтал жить с мамой и сестрой. Чтобы у меня был настоящий дом, где звучит смех и никто никого не боится. Чтобы никто никого не унижал. Ни словом, ни силой. Я и сейчас хочу этого. Никогда не понимал и не принимал издевательств над деревунами или мохнатками. Они не лучше и не хуже людей. Они просто другие. Но разве можно их за это уничтожать?
– Да ты Робин Гуд, Геллан! – она неожиданно хватает его за руку. Ладонь горячая – он вздрагивает от её прикосновения. – Я всё голову ломала: зачем ты позволил им идти с нами? Этому скалящемуся Раграссу, мутной лендре и магу, у которого вообще непонятно что в голове и какие камни за пазухой. Причем парочку он точно для тебя готовил – зуб даю!
Он не знал, кто такой Робин Гуд, но знал: лучше не спрашивать. Поймал мыслеобраз и молча согласился: Дара всё поняла правильно. Фургон неожиданно тряхнуло, и Дара, не удержавшись, упала ему на грудь.
– Блин. Так и без зуба можно остаться! Вот оно: думай, что говоришь, а то сразу и сбудется. – хохочет Небесная, а он перестаёт дышать от её близости.
Дара отстраняется, и Геллан наконец-то втягивает в лёгкие воздух.
– Больно, да? – тревожится девчонка. – Прости, я не специально. Тряхнуло ж…