Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли!
Шрифт:
— Ой, да ладно вам! Я, когда его женой стану, хорошо вас отблагодарю!
— Уходите! — Спокойствия не хватало теперь уже мне, и голос сорвался на крик. Но на девицу это не подействовало.
— Вы не понимаете, рядом с ним теперь всегда эта Лерайлия вертится. Вот вам не кажется несправедливым, что одним всё, а другим ничего? У неё и так счастье — приданное свалилось! Так она ещё и мужика видного забрать себе хочет!
— Наследство? У неё же пропали родители! Вам не стыдно?
Я вспомнила растерянную, плачущую Лерайлию, совершенно непонимающую,
— Нет! А вам не стыдно выдавать себя за гадалку, если вы даже приворожить не можете?..
— Вон!
Девицу, наконец, вымело из кабинета. А я ещё минут десять приходила в себя от подобной наглости.
После этого визита я начала постоянно думать о Лерайлии и вечером просмотрела все газеты, пытаясь найти какие-то новости, вот только там ничего не было — одни общие сводки по деятельности завода. Но беспокойство не оставляло и к утру выросло настолько, что вместо слов приветствия я встретила Хантли вопросом:
— Что с Лерайлией Шейронской?
— А что с ней? — Эрнет нахмурился, задумался на секунду и пожал плечами. — Думаю, что скоро они с Девеником обручатся, и это будет хорошая новость.
Да пожалуй, это была хорошая новость. По раскладу я помнила, что не господин Свон враг Лерайлии, но и вчерашней посетительницы я не видела среди ниточек, влияющих на жизнь богатой наследницы. Что же тогда меня так обеспокоило?
Пока я стояла в приёмной и раздумывала, Хантли уже прошёл на кухню, достал из пакета Никины вкусности, выложил их на тарелки и выглянул из двери, вопросительно глядя на меня.
— Да-а, иду…
— Откуда такой интерес к Шейронской? — спросил Эрнет, когда я села за стол.
— Ко мне вечера приходила… м-м-м… посетительница. — Я запнулась, пытаясь подобрать приличное слово для описания сумасшедшей девицы. — Она хотела, чтобы я приворожила Девеника Свона. Вела себя не вполне… разумно. Меня это несколько насторожило. Вдруг она пойдёт к кому-то другому со своей просьбой, и этот другой её исполнит.
— А как она выглядела? Высокая, русоволосая, с родинкой на щеке и пухлыми губами?
Хантли корректно обошёл вопрос выдающейся груди обсуждаемой особы, но описал её предельно точно. Мне оставалось только кивнуть.
— Камилла Пафсон. Она несколько… взбалмошна, — сгладил Хантли. — Видимо, рассчитывала на замужество с господином Своном, а не на интрижку, несмотря на его, хм… непростую репутацию.
Непростую репутацию? Что Эрнет имел в виду? Что Девеник бабник? Ох, надеюсь, что Лерайлию не ждёт та же участь, что и Камиллу, и Шейронская не появится на моём пороге с требованием приворожить гулящего мужика!
— Камилла быстро утешится и найдёт себе другого покровителя, — между тем продолжал Хантли, — но для вашего спокойствия, я попрошу кое-кого за ней приглядеть.
С этими словами он достал из кармана жилета свой извечный блокнот, вынул заложенное между страниц перо, черканул пару фраз и вырвал
— Я сейчас вернусь.
Хантли вышел из кухни. Его шаги прозвучали в приёмной, хлопнула входная дверь и повисла тишина. Я взяла с тарелки эклер, надкусила и начала задумчиво жевать. Было приятно, что Эрнет воспринял серьёзно мои слова о возможных незаконных действиях со стороны госпожи Пафсон. Жаль, что он также серьёзно не воспринимает и мой дар. Подобное отношение не то чтобы редко встречалось… скорее довольно часто. И переубедить скептиков никогда не удавалось, но до недавнего времени это не задевало.
Может, странный способ журналиста убедить меня, что я не гадалка, рассказав о моём прошлом, сработает и в обратную сторону? События будущего его не убеждают, зато усомниться в том, что уже случилось, будет сложно, а именно это я ему и расскажу.
И надо бы спросить у него ещё и о мэре. Тишина с этой стороны настораживала даже больше, чем если бы происходило что-то плохое.
Дверь снова хлопнула. Шаги.
— О чём думаете, Амелия?
— О вашем предложении, — прожевав эклер, ответила я.
— Решили принять и бросить работу? — Брови Хантли взлетели вверх. — Неожиданно. За это стоит благодарить Камиллу Пафсон? Настолько не понравился её визит?
— Что? Нет! Я про другое предложение! — Сердце пропустило удар от неожиданности вывода, который сделал Эрнет. И я не стала разбираться, чего в моей реакции было больше: смущения, страха или надежды. — Вы хотели, чтобы я рассказала о вашем прошлом.
— Это я хотел рассказать о вашем, — уточнил Хантли и сел за стол. — Но потом мы можем поговорить и обо мне.
Стало любопытно, что же такого он приготовил. Я даже улыбнулась, предвкушая забавную игру. Что-то из детства, когда мы с сестрой и соседскими детьми начинали «правду или ложь».
— Рассказывайте, — согласилась я, отпила кофе и откинулась на спинку стула.
— Начнём с простого. — Глаза Эрнета сверкнули. — Вы родом из Фаренли, провели там всю жизнь, за исключением года, который были в Киштеане на севере империи.
Я пожала плечами. О Фаренли Хантли знал ещё до моего приезда, иначе не смог бы встретить у дома. И то, что он наводил обо мне справки, я тоже не сомневалась, к тому же я дала ему право интересоваться моей жизнью.
— Там вы учились у предсказательницы Микелы Глишской ведению дел. Через полгода после вашего отъезда она переехала в Миларию и, судя по слухам, отошла от дел.
Эрнет замолчал и посмотрел на меня, словно ждал реакции.
— Как-то мелко, господин Хантли. Я думала, будет что-то более… интересное…
Я помахала рукой в воздухе, показывая, что хоть и не ждала ничего определённого, но услышанное меня разочаровало.
— Не всё сразу, Амелия. — Хантли наклонился вперёд и поманил меня пальцем. Я тоже наклонилась, чтобы услышать заговорщицкий шёпот: — Не все новости должны быть скандальными, иначе по-настоящему важное затеряется среди кричащих заголовков.