Выбор Донбасса
Шрифт:
Лязг открывающегося засова шкафа.
Школьный двор — утро
Двое нацгвардейцев открывают дверь шкафа. Один из них — Жердь — тычет в Юрия, затем в Миро железным прутом.
Второй нацгвардеец, со свастикой на рукаве — хватает их за одежду и выволакивает из шкафа, бросает на землю, пинает ногами.
Жердь бьет несколько раз лежащих на земле пленников
Жердь. Ну, суки, ...дец вам пришел!
Голос Филина (громко). Жердь, гони их в мастерскую.
Жердь. Вставай, сепары, пошли.
Юрий не может встать. Миро помогает ему подняться и почти тащит его на себе.
Подгоняемые пинками и железным прутом, Юрий и Миро кое–как добредают до входа в класс труда, находящийся рядом, во дворе школы.
Класс труда в школе — утро
В классе с верстаками и установленными на них тисками — пять ополченцев из «газели», в одних трусах, и человек десять нацгвардейцев с автоматами, в полном боевом снаряжении.
Трое нацгвардейцев держат командира группы с приспущенными трусами у верстака, на котором, в тисках, зажата его мошонка. Тут же, у верстака, стоит один из пленных — Худощавый.
Филин (Худощавому). Крути, сепар! Крути, мразь! Або пальці отрублю!..
Филин хватает руку Худощавого, прижимает ее к верстаку и замахивается топором.
Филин. Крути, падла! Або ти зажимаеаш йому яйця — або я тобі пальці отрубаю! Решай, падла! Яйця або пальці! Яйця або пальці!..
Худощавый (в ужасе). Я не могу…
Филин опускает топор на руку Худощавого, нажимает на топорище, на пальцах ополченца выступает кровь.
Филин. Крути, ватник!
Худощавый затравленно оглядывается, берется за ручку тисков, начинает медленно ее поворачивать.
Командир взвывает от боли, пытается вырваться, но трое нацгвардейцев, крепко его держат.
Худощавый инстинктивно останавливается.
Филин вновь замахивается топором.
Голос Майора. Прекратить!..
В дверях стоит Майор.
Худощавый рыдает и падает на колени.
Майор. Прекратить! Филин, что вы делаете?..
Филин. Те, що не додилал слабак Гітлер — чищу рідну Україну від цих ублюдків.
Майор. Я сказал, прекратите! Пленных по местам. Этому (кивает на Командира) найдите
Видит окровавленную руку Худощавого.
И этому пусть руку перевяжет.
Нацгвардейцы освобождают из тисков глухо стонущего Командира.
В шкафу — день
В шкафу Юрий и Миро. Снаружи слышатся голоса, шум машин, редкие выстрелы, далекие взрывы.
Миро. Знаешь, мне легче, чем тебе — меня никто нигде не ждет, и никто по мне плакать не будет.
Юрий. А жена?
Миро. А жены нет. Есть одна женщина, которую я люблю, но она никогда со мной не будет.
Юрий. Она замужем?
Миро. Нет. Просто она меня не любит. Поэтому я и уехал из Словакии. Бродил по Европе — жил в Англии, в Италии, работал каменщиком, шофером, плотником…
Начинается артобстрел. Приближающийся свист мины.
Миро. Это не наша.
Звук взрыва. Снова свист, переходит в громкий визг.
Миро. Ой–ёй–ёй!..
Взрыв, очень близко от шкафа, шкаф сотрясается, на Юрия и Миро сыпется откуда–то земля, всё пространство в шкафу заполняется пылью.
Юрий сидит на станине вжимаясь спиной в железные прутья.
Широко открытые глаза Юрия. Он смотрит сосредоточенно куда–то вверх — как бы прося кого–то о чем–то очень важном…
Новый снаряд разрывается почти вплотную к шкафу.
Видение Юрия:
Шкаф подбрасывает вверх. Он падает набок, у него отрывается днище.
Школьный двор — день
Миро выкатывается из ящика. Следом выбирается Юрий. Вокруг взрываются мины, снаряды. Дым, пыль, гарь. Во дворе — никого. Недалеко стоит знакомая «газель» ополченцев.
Юрий. Сможешь?
Миро. Да.
Миро помогает Юрию добраться до машины…
В машине в замке торчат ключи…
Миро заводит машину, она резко срывается с места и вылетает со двора школы.
Дорога в поле подсолнечника — день
«Газель» спускается с холма где осталась школа и мчится по дороге вниз.
За спиной беглецов не прекращается артобстрел холма, но они уже вырвались за пределы огня и мчатся навстречу свободе.