Выбор
Шрифт:
Эмма поджимает губы и кивает.
— Ты можешь спокойно учиться, найдём няню и будем покупать лучшие смеси.
— Учиться? — шепчет она.
— Да, ты не останешься без образования и не вернёшься в официантки, Эмма, чего бы это ни стоило. Из-за того, что ты не кормишь её, не означает, что она перестаёт быть твоей дочерью, я же это не делаю, но остаюсь отцом.
Клянусь, вижу тень, хоть и секундной, но улыбки на её губах.
— Это невозможно, не заложено природой.
— Но я всё равно имею с ней связь, и ты тоже. Мы всё решим по твоему обучению.
Получаю новый
— Возьмёшь её первой? — предлагаю я, как бы сильно сам не желал быть таким.
Заглядываю в люльку, из которой мужчина поднимает нашу дочь и острожно вручает её Эмме, глаза которой начинают светиться. Новые слёзы скатываются по её щекам, и я стараюсь придерживаться мнения, что подобная реакция только благодаря счастью. Она смотрит на нашу дочь и улыбается, тогда я окончательно оттаиваю. Они смотрятся так гармонично, я моментально отдаю отчёт тому, что Эмма идеально подходит на роль мамы. Именно она будет той, кто приложит все силы для того, чтобы у нашей дочери не было её судьбы. И её действительно не будет. Я не брошу и никогда не осмелюсь поднять руку ни на одну из них, скорей, убью каждого, кто с негативом подышит в их сторону.
Когда Эмма поднимает голову и встречается с моим взглядом, она протягивает малышку мне, тогда совершенно новое ощущение тепла окутывает сердце, как только принимаю нашу дочь. Кажется, все проблемы отступают и становятся абсолютно ничтожными, когда её глазки изучающе смотрят на меня. В палате отсутствует яркий свет, и оттенок её глаз напоминает серый и голубой, но я знаю, что всё может поменяться в будущем, хотя, у Мэди остался небесно-голубой оттенок бабушки. Можно сказать, она является белой вороной в нашей семье кареглазых, предоставляя лишний повод для шуток Мэйса. Она невысокая, голубоглазая, недолюбливает спорт и не похожа на кого-то одного. Вероятно, это её проклятие, и наше общее, конечно. Мэйс найдёт любой повод, хотя, даже он не всегда нужен.
Понимаю, что вовсе не моргал, боясь, что наша дочь исчезнет из моих рук. Но она тут, рядом, её ручки в нескольких дюймах от моего лица, рассекают воздух и вскоре могут выдрать на теле все волосы, и это вполне позволительно только ей. Не знаю, стала бы она больше за несколько недель, которые не желала оставаться и дотерпеть до нужного срока, сейчас она, кажется, весит даже меньше шайбы, либо же меня так сильно переполняют различные чувства, что я совершенно не ощущаю её вес.
Среди всего вихря чувств, вырываю только одно.
— Я люблю тебя, — шепчу я, поглаживая щёчку, которая скоро станет ещё милее. — Тебе придётся набраться сил, чтобы не засиживаться тут.
— Это хороший совет, — улыбчиво соглашается мужчина.
Нахожу взгляд Эммы, которая продолжает смотреть на нашу дочь с блеском в глазах, и оставляю поцелуй на её макушке.
— Она не может быть ошибкой.
Глава 43
Мои ноги замирают, как и сердце. Перед глазами Эмма, напротив неё какой-то парень. Я сразу замечаю, с каким теплом он смотрит на неё,
Две пары глаз обращаются ко мне, первые с замешательством, вторые, что принадлежат Эмме, с ошеломлением.
— Эйден? — удивлённо произносит она, рассматривая меня, но с каким-то спокойствием. Я тоже смотрю на неё. Каждый раз смотрю на неё так, словно пытаюсь что-то понять.
— Э-э… не думал, что увижу тебя тут, — говорю в ответ, ведь это действительно правда.
Она коротко улыбается своему собеседнику и представляет меня:
— Роб, это Эйден.
Парень протягивает ладонь и с совершенно умиротворенным лицом пожимает мою. Впервые меня раздражает спокойствие.
— Приятно познакомиться, — кивает он.
— Взаимно, — стараясь оставаться приветливым, отзываюсь сам.
Мой взгляд обращается к девушке, и я как никогда не желаю услышать, кем он ей приходится. Но, вероятно, забегаю вперёд и хочу нереального. Эмма не отчитывается, явно не собирается, да и не должна. Тогда мой поезд из смешанных и непонятных чувств срывается с места.
— А Сара? — начинаю я, желая, чтобы он знал о нашей дочери и о том, что это моя дочь.
— Она с Сидни.
Краем глаза улавливаю, что парень остаётся спокойным. Он не удивлён, и это говорит о том, что он знает о ней.
— Я могу зайти вечером и увидеть её?
— Да, конечно, я предупрежу Сидни.
— А ты?
— Меня не будет вечером, — говорит Эмма, заправив локон карамельных волос за ухо.
— Работа? — с надеждой в голосе, интересуюсь я. И как же я хочу услышать положительный ответ.
Конечно, моё желание со свистом пролетает мимо.
— Нет.
— Ты не можешь остаться дома? — я не понимаю, о чём прошу и зачем это делаю.
— Билеты уже куплены, их и так было тяжело выкупить.
У меня начинает сосать под ложечкой.
— Хочешь уехать?
— Нет, сегодня конференция Мэри Швейцер, мы давно хотели её посетить.
Ещё один неприятный звоночек.
— Мы?
— Я и Роб, — словно от меня сыпятся глупые вопросы, медленно подтверждает Эмма.
Она и Роб. Сейчас. Вечером. Отлично. Я и клюшка. Через час. Отлично.
Я переглядываюсь между ними.
— Ты вернёшься поздно?
— Конференция до девяти, наверно, ближе к десяти.
— Они подают отвратительные перекусы, — с улыбкой, вступает парень. — Мы можем хотя бы где-нибудь перекусить? Иначе у меня мозги высохнут.
Или вылетят. Оставляю это выражение при себе.
Эмма немного улыбается, смотря на него.
— Конечно, — соглашается она. — Сара в девять уже будет спать, если я приду в начале одиннадцатого, ничего не произойдёт.
Отлично. Зашибись. Круто. Она и Роб ужинают.
— Что-нибудь купить? — стараясь оставаться как никогда равнодушным, интересуюсь я. Как бы не хотел, я вижу в её глазах умиротворение и, возможно, счастье, которые не имею право нарушать.