Выбор
Шрифт:
— Ладно, прости, зашёл далеко. Я просто переживаю за тебя.
— За меня не нужно переживать. У меня всё хорошо.
— И ты не спросишь, как дела у меня? — с толикой оскорбления и обиды, спрашивает он.
— Я знаю, что вы выиграли игру, тебя назначили капитаном команды. Я рада, что у тебя всё хорошо. Так, как ты хотел.
— Смотрела игру?
— Ты же знаешь, что это больная тема для девянодевяти процентов жителей этой страны, они могут говорить на тему хоккея часами. Трубят везде.
— Но мне важно, смотрела ли ты.
— Нет, если честно.
— Потому что играю я или другая
— Потому что в это время я ложусь спать и потому что не совсем что-то понимаю.
— Больше ничего не хочешь сказать?
— Больше нет никаких новостей.
— Ты переехала от Алестера, сменила работу, перестала носить прежний стиль, пропускаешь обед.
— Да, но мы не будем обсуждать мою жизнь.
— Почему, Эмма?
— Потому что это не то, что ты должен знать.
— Ты не можешь держать меня в стороне.
— Могу, если дело касается моей личной жизни. Я сообщаю тебе новости, касаемые беременности.
— Мы не чужие друг другу люди.
— Но и не являемся друзьями. Мне приятно, что ты хочешь учавствовать в жизни нашего ребёнка, и я не буду препятствовать твоему общению с ней. Всё остальное — это обо мне, а значит, не должно касаться тебя.
— Я хочу знать, как ты. Это важно.
— Я говорю, что у меня всё хорошо, этого должно быть достаточно. Мы ведь всё решили, зачем опять что-то ворошить и выяснять?
— Как я должен реагировать, если приду увидеть дочь, а наткнусь на какого-нибудь парня?
— Ты никак не должен реагировать, потому что это уже касается меня и моей жизни. Нас связывает ребёнок, я не хочу портить отношения чем-то посторонним.
— И ты не будешь против, если я познакомлю её с кем-то?
— Нет, конечно, если не будет каждый раз нового человека. Есть она, есть ты и я. Если ты захочешь, я не буду препятствовать.
— Это то, чего ты хочешь?
— Мы уже обсуждали. Ты знаешь ответ.
— Мне хочется, чтобы мы тоже были в жизни друг друга. Я не могу стереть тебя из памяти.
— Мы и так есть в жизни друг друга.
Уголки его губ дёргаются, и Эйден коротко улыбается, всего лишь на секунду появляется вынужденная улыбка.
— Да, есть, — кивает он. — Просто не держи меня в стороне, я могу и хочу помогать.
Он поднимает руку и уже тянется к моему лицу, но я отклоняюсь назад, смотря на него с широко распахнутыми глазами.
— Черт, — выдыхает он. — Ещё раз прости. Иногда не могу себя контролировать.
Жму плечами, пытаясь сгладить возникшую неловкость.
— Бывает, не все привычки уходят быстро. Я должна идти, профессор ждёт работу.
— Да, знаю, — кивает Эйден. — Увидимся?
— Конечно.
Я говорю это, зная, что увидимся мы мимолётно, после чего обхожу его массивную фигуру, которая, кажется, за эти несколько месяцев стала ещё больше и направляюсь в сторону лабораторий, где меня действительно ждёт профессор. Я не соврала.
Глава 41
Эйден
Ладони проскальзывают под футболку, а губы накрывают шею, и я моментально открываю глаза, отклоняя голову в сторону. Темно-зелёные глаза
— Что-то не так? — спрашивает девушка, пока я изучаю её лицо.
«Не так» многое, но я предпочитаю молчать. Отрицательно кручу головой, и её губы изгибаются в улыбке. Она вновь проводит ладонью по груди, а я всеми силами стараюсь привыкнуть к этому новому ощущению. Я не закрываю глаза, знаю, это плохой вариант, потому что увижу другого человека. Спустя восемь прошедших месяцев, пора завершать видеть её повсюду, посвящать ей победы и успехи. Я не говорю об этом вслух, но каждая забитая шайба высвечивает на табло мою фамилию, в то время как в голове светится неоновая вывеска с другой. Почему-то она верила в меня, в то врем как я сомневался в верном выборе, считая, что согласие было дано на всплеске эмоций.
Плечо тормошит ладонь, и я отвожу взгляд от девушки, обращая его к тому, кто пытается вызвать меня из размышлений.
— Дейв накидался, можешь помочь уволочь его отсюда? — спрашивает Бо, получая мой согласный кивок. Возможно, сейчас он является моим спасителем.
Девушка сползает с моих колен, словно всё понимает, и я поднимаюсь с дивана, протискиваясь через потные тела, которые не чувствуют усталости, продолжая танцевать.
В кармане остаётся презерватив. Теперь я буквально не выхожу на улицу без этой вещицы. Изначально, беременность Эммы была ошеломлением и принялась мной негативно, сейчас, когда думаю о том, что это может произойти вновь, но уже с другой, волосы встают дыбом. Это пугает до чертиков. Я не хочу подобного исхода, не имея чувств, ведь к Эмме они были. И остаются, как бы далеко я не загонял их.
Помогаю Бо утащить пьяное тело Дейва в свободную комнату. Иногда некоторые не видят чувства меры, осознавая что-то только тогда, когда вертолёты начинают кружить не только над головой. И это действительно плохо, потому что на завтрашней тренировке должны быть все, а один член команды даже не может открыть глаз, чтобы увидеть, где он. Если предложение Рика, дом которого по удачному стечению обстоятельств свободен, было хорошим, то сейчас мне так не кажется. Если вскоре к Дейву присоединится ещё несколько тел, я лично завершу эту «пивную» посиделку, которая должна была быть такой, но превратилась в самое настоящее пекло и реки алкоголя.
— Он встанет, — словно чувствуя назревающий во мне нервоз и уже подступивший гнев, уведомляет Бо.
— Сейчас он не может и пальцем пошевелить.
— Даю слово, что встанет. Я сам его подниму любым способом.
Вздохнув, киваю, и Бо покидает комнату, а я нахожу таз в ближайшей ванной, поставив его у кровати. Это не Торонто, к которому я более-менее привык, мы на другом конце страны, тут я даже не знаю путь от дома или отеля до арены. Сейчас мы в чертовом Ванкувере, от которого мне известно только название. Если завтра кто-то не придёт, либо же придёт, но в состоянии, где не способен повернуть языком, не говоря уже о взмахе клюшки, то перый, к кому обратится тренер — я. Он не будет орать, его молчание намного хуже, потому что именно я являюсь тем, кто должен держать команду собранной, и несколько месяцев у меня действительно получалось. До сегодняшнего вечера с названием апокалипсис.