Выход из Windows
Шрифт:
– Мы отведем вам специальную комнату, рядом с вашими сотрудниками, на первом этаже, - предложил шеф отеля, - устраивайтесь, а служащие будут спускаться к вам по очереди. Тут как бы нам не устроить столпотворения, горничные должны находиться на своих рабочих местах...
– Нет, спасибо. Лучше я сама пройду по этажам. Дайте только провожатого, чтобы охватить все службы, которые соприкасаются в своей работе с постояльцами.
Серафимова вышла в шикарный, сияющий огнями и мрамором холл, вдохнула в себя парфюмированный воздух и пошла к лестнице, как шикующая беззаботная
– Вот, держите, - обернулась Серафимова и протянула ему свой длинный зонт, - пусть думают, что я нанимаю носильщика для своего зонта.
Они поднялись на второй этаж, где, как объяснил ее провожатый, самые дорогие апартаменты, в том числе и королевские.
– Нет, пожалуй, наш Ганс не король Карлсбада, хотя на этот счет мы запросов не давали, - сказала сама себе Серафимова.
Она наслаждалась мягкими шелковистыми коврами, которыми был устлан коридор. Навстречу ей из последнего, углового номера вышла горничная, молодая смуглая пугливая девушка.
– Can I help you?
– спросила она учтиво.
– Можете, - ответила следователь, остановившись у зеркала, встроенного в колонну, чтобы поправить свою шляпку, - скажите, вот этот господин не был ли гостем отеля в этом месяце?
– И она протянула девушке фотографию Ганса Хоупека.
Та смутилась еще больше, ибо для нее это была внештатная ситуация, поведению в которой ее не обучали.
– Видите ли, мы не даем сведений о наших клиентах, то есть гостях, промямлила она, едва глянув на фотографию, а потом сочувственно спросила: - Это, вероятно, ваш муж?
Серафимова внимательнейшим образом посмотрела на карточку: арийская европеизированная физиономия, светлые редеющие волосы зачесаны назад, на вид человек немолодой, не моложе пятидесяти пяти, верхняя челюсть слегка выдвинута вперед, как у макаки, глаза круглые, крупные, в целом тип приятный.
– Нет, немой, - Серафимова покачала головой и представилась. Клерк с зонтом кивком подтвердил данные красного удостоверения.
– Босс велел всячески содействовать, - сказал он снова, и только тогда девушка расслабилась.
– А я здесь всего вторые сутки работаю, с таким трудом устроилась...
Серафимова уже шла дальше по коридору. Но вдруг сработала интуиция. Та самая. Она ее почувствовала, как выброс адреналина в кровь. Остановилась и развернулась на каблуке, оставив черную вмятину от резиновой набойки на розовом ковре.
– Малышка!
– позвала она горничную.
– Постойте-ка!
– И когда девушка обернулась, громко спросила: - Вы какие номера обслуживаете?
– Вот эти два, и этот, - показала горничная.
– А кто до вас здесь работал? Не знаете?
– Работала Инесса, ее перевели на пятый этаж.
– Это повышение или понижение?
– спросила Серафимова у помощника и клерка Пети, старательно носившего за нею зонт.
– Смотря откуда смотреть, - не очень гладко, но в целом остроумно ответил Петя.
– Вообщето понижение.
– Все у вас тут не по-русски, - пошутила Нонна Богдановна, поняв, что Петя заслуживает того, чтобы и с ним пошутили.
Инесса
Инесса хрустнула щечками, улыбаясь, раздавила их так, что ямочки переросли в глубокие складки, и кивнула.
– Конечно.
– Что конечно?
– осторожно, дабы не спугнуть, спросила Серафимова.
– Конечно, я его видела. Он один жил полмесяца в апартаментах на втором этаже.
– В королевских?
– В люксе. Он еще шутил: гостю из Карлсбада положен королевский номер. Там тоже короли останавливаются. Мне этот помер, честно сказать, самой нравится больше.
– Пойдемте на второй, - предложила Серафимова и взяла Инессу под руку.
Номер был еще пуст. С часу дня он принадлежал алмазному магнату из Объединенных Арабских Эмиратов.
Петя сбегал вниз и взял ключ из рецепции.
Вернувшись, он сообщил Серафимовой, что на указанный период номер был забронирован господином Финком, гражданином России, по собственному заграничному паспорту. Поскольку запись в журнале произведена в английской транскрипции, оперативники не обратили внимание на буквы "Fink". Это был общий недосмотр. Номер освобожден четыре дня назад, но снимался московскими миллионерами, которые частенько ночуют в отеле со своими любовницами, арендуя номер на ночь, а платят как за двое суток.
Серафимова вошла в обставленный со вкусом в стиле модерн начала века просторный зал, широкие окна которого выходили на Большой театр. Прямо под окнами развевались яркие флаги различных государств. Интерьер был исполнен в коричнево-белых цветах, старинный полированный паркет, белые гардины, хрустальные люстры, кожаные диваны. Все было убрано, почти стерильная чистота. Серафимову провели в соседнюю комнату слева. Спальня была чуть поменьше гостиной, белая мебель и белая кровать напоминали интерьер спальни самого Финка.
– Вы не ошибаетесь, именно этот господии проживал здесь в первой декаде апреля?
– Да, - ответила Инесса.
– Он говорил по-русски?
– Очень плохо, но говорил. Вещей у него было мало. В номере зачастую только ночевал. Не шумел, не сорил, вещи не разбрасывал.
– Вас перевели два дня назад на пятый этаж.
Чем вы провинились?
– неожиданно спросила Серафимова, оглянувшись на Инессу и в то же время тщательно обследуя содержимое стола, заглядывая под кровать, в углы за тумбой, обшаривая сверкающую белизной гостиничную ванную с приготовленными в углублении над огромной раковиной полотенцами, шампунем, гелем, туалетной водой, расческой, душевой шапочкой, пилкой для ногтей и другими атрибутами туалета, - и все это с надписью "Metropol". Инесса продвигалась за ней, словно собственные крылышки следователя.