Выход из Windows
Шрифт:
Серафимовой надоела эта комната. В конце концов, ей могут звонить по рабочему номеру, а она сидит в этих катакомбах. Она решила забрать Копытова с собой, тем более что здесь не положено вести допросы в ночное время. Она пригласила конвой и попросила препроводить Коиытова в ее кабинет.
В кабинете было полегче дышать, да и Братченко еще не ушел домой. Дописывал протокол задержания Копытова. И постановление о задержании продавцов Покровского рынка на завтра.
– А, Копытов, - улыбнулся Братченко, - ты уже рассказал, как побывал
Копытов встрепенулся и заскулил.
– Я знал, что она притворялась!
– тихо простонал он.
– Ведьма.
– Притворялась, притворялась, - поддержала Серафимова, еще не зная, о чем идет речь.
– Чем вы ее напичкали?
– Ничем, мы к антенне подключились, дали пару радиоустановок, незаметные сигналы, совершенно безвредные!
– А что было потом? Нарисуй нам картинку, чтобы мы тебя долго тут не держали.
– Вообще-то лучше тут, чем в камере, - заметил Копытов.
– Я позвонил в дверь уже после ее звонка в милицию. Мы как раз к Финку приехали, чтобы квартиру обыскать.
– Что конкретно вам было нужно?
Копытов исподлобья посмотрел на следователя, она помогла ему:
– Портфели? Папки? Бумаги? Какие документы вас интересовали?
– Ну, те самые, про которые Мошонко разорялся. Едигей, ну Юсицков, он нам ничего не объяснил, только велел дом обезопасить, а если Финк там, то и его заморозить, и поискать папки с письмами Торгового агентства. Мы едем на Солянку, а милиция уже отряд снаряжает. Мы связались с Юсицковым, он в бане сидел, с нами на связи.
– Оригинально. Дальше.
– Юсицков велел гнать и опередить вас. Вот мы и зашли, увидели все своими глазами. Мы про Похвалову тогда еще не знали, бабка-то ведь ее не обнаружила.
– Когда подъезжали к дому, ничего подозрительного не видели?
– Так вы мне верите?
– просиял Копытов.
– Вообще-то нет, но пока все правильно излагаешь, валяй дальше, Серафимова отхлебнула из чашки крепкий лимонный чай и закусила печеньем. Видели или нет?
– Нет, ничего. Машина Финка стояла на месте. У нас было мало времени на то, чтобы осмотреться. Двое на крышу полезли, подключили датчики, бабульки как раз сериалы смотрели.
У Серафимовой раздулись ноздри. Эксперименты над людьми! Собаки, что творят!
– А что это за сигналы? Звуковые, знаковые, волны, что?
– Да нет, если бы мы катушку в студии ставили, можно было бы вмонтировать письменную команду на каждом там, скажем, сто сороковом кадре, а с крыши только пеленг такой, экран телевизора начинает излучать в двести раз большее магнитное излучение, и никто от телевизора взгляда отвести не может. А Григорьевну я естественным контактом отключил.
– Поподробнее, - Серафимова проверила, не закончилась ли пленка на катушечном магнитофоне.
Копытов попросил воды, сигаретку и дом на Лазурном берегу. Нонна Богдановна разрешила изложить просьбу в письменном виде на имя Жака Ширака.
– А попить?
– Обязательно, просите всё.
– Она кивнула.
– Итак, мы слушаем.
– Я позвонил, она открыла, я прошел в комнату, Макарыч спит. Нас в лагере учили, вот здесь, где соли откладываются на шестом позвонке, есть точка, на нее нажимаешь, и человек становится управляемым... Хотите покажу?
Братченко вскочил и нажал Копытову на загривок ребром ладони.
– Так?
– За что?
– простонал Копытов.
– Я правда точку знаю.
– Короче - дело к ночи!
– попросила Серафимова.
– Она мне ключи от квартиры Финка дала.
Дверь-то у него захлопнулась... Сама провела, сама показала, где деньги лежат. А мне жутковато чтото стало, она ж как робот смотрела мимо, я ее отвел обратно, пока ребята папки искали.
– И вещи забирали, - добавила Серафимова, - вещи тоже Юсицкову отдали? Неужели он...
Копытов замотал головой, с волос его слетела веревочка, космы растрепались, как у шамана. Серафимова поморщилась. Хотя она и не испытывала особой брезгливости к Жорику, потому что вообще любила людей творческих профессий, но обида от грязных статеек в газетах сейчас сконцентрировалась в ней и готова была прорваться на представителя "желтой" прессы, да еще и бандита.
– Вещи все в палатке на Покровском?
– Нет, часть у ребят на квартире на "Южной".
– Что вы увидели в квартире, когда вошли?
– Мы ничего, кроме шкафов, не трогали. Перчатки не снимали, маски тоже. А вот обувь на пороге сняли.
– Сколько вас было?
– Десять человек на двух машинах.
Серафимова и Братченко переглянулись: ничего себе орава! Весь дом, наверное, содрогался от их налета. Вот почему видимых следов шайки в квартире не обнаружено - они снимали обувь.
Копытов сыпал информацией, как песочные часы. Уже за полночь он стал кемарить, при этом произнося слова, из чего Серафимова поняла, что его речевой аппарат существует отдельно от головного мозга, это ее в журналисте не удивило.
– И последний на сегодня вопрос, - наконец произнесла она, - зачем вы топор из головы Финка вынули? Пошутили?
– Да нет, Вован Еропкин сказал, что на топорике пальчики могут быть, мол, есть шанс найти убийцу, забравшего папки. Велел, чтобы мы аккуратно завернули топор в целлофан и отдали Юсицкову.
– Так были пальцы?
– нагнувшись и вцепившись в столешницу, спросила Серафимова.
– Я не успел узнать. И никто не успел, Юсицков анализы сделал и топорик в речке утопил, а самого его у-бра...
ПРЕДСКАЗАНИЕ
Операция по захвату торговцев краденым начиналась. Поеживаясь, Нонна Богдановна вышла из машины. Утренний воздух был еще свеж, а домой Серафимова сегодня так и не попала. Позвонил Михаил Иванович Буянов, полночный разговор с ним по служебному телефону продлился до первых петухов.