Выход в свет. Внешние связи
Шрифт:
Его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. В полнейшей растерянности я пялилась на Альрика и лихорадочно соображала, не в силах уяснить, какую выгоду он преследовал.
— От вас потребуется изложить сухо и по существу, — сказал профессор, склонившись к моему уху. Нас разделяли считанные сантиметры, пронизанные силой и властностью мужчины. Давление его воли было осязаемым, пригибая и заставляя размазываться по кушетке.
— Не могу! — схватила профессора за руки. Они оказались горячими, и я, удивившись своему порыву, отдернулась. —
— Это мои условия. Вы осведомлены в большей степени, а мне катастрофически не хватает информации о вас. Поэтому только так и не иначе. И не вздумайте бежать и трещать о своих подозрениях на каждом углу. Я знаю ваши слабые стороны и отвечу достойно, поверьте.
— Болтать не собираюсь, — начала я расчесывать ладони, забегав взглядом по сторонам.
— Ваши планы переменчивы как ветер. Определитесь, Папена, что собираетесь делать: мчаться в первый отдел, чтобы завязать дружбу с дознавателями, или шокировать научное сообщество сенсационными домыслами.
— Я блефовала, — пояснила неловко. — Хотела напугать.
— У вас получилось. Быстро учитесь, идя вперед семимильными шагами. Осторожно, как бы вас не нашли в какой-нибудь сточной канаве, — сказал мужчина, убирая руки и отстраняясь, а его желтый звериный глаз вернулся в нормальное состояние.
— Канавы замерзли, — сползши с кушетки, я встала на ослабшие ноги, не зная, радоваться избавлению или готовиться к худшему.
Прохромав к раковине, Альрик бросил перчатки в корзину и начал мыть руки, тем самым, молчаливо разрешая сбежать.
— Значит, вы не согласны?
Профессор неспешно вытер руки и вернулся к столу.
— Значит, вам не приспичило, — взял фиолетовое стеклышко и наставил его на окно. Аудиенция окончена.
Подхватив сумку я, пошатываясь, вышла из лаборатории.
Едва за студенткой закрылась дверь, Альрик с силой швырнул стекло об пол, и мелкие кусочки разлетелись в разные стороны. Стоя посреди лаборатории, с побелевшими костяшками на сжатых кулаках, мужчина долго взывал к самоуспокоению, чтобы, после того, как сердце замедлит ток крови, хладнокровно обдумать, каким образом мелкая шантажистка сумела распознать секрет "трезубца".
Через некоторое время, справившись с раздиравшей его яростью, профессор уселся, барабаня пальцами по столу.
Прежде всего, он напрасно показал девчонке перо, созданное в пору бурной студенческой жизни. Извлекая в тот вечер из ящика стола исчерпавший себя раритет, Альрик так и не понял, что им двигало — желание похвастать или иной, необъяснимый мотив.
А ведь в свое время перо поработало неплохо и плодотворно, — усмехнулся мужчина. Услужливые студенты в нужный момент подсовывали кустарную вещицу ничего не подозревающему преподавателю, а потом подделывали его почерком оценки в экзаменационных и сдаточных ведомостях.
Хотя игрушка простая, но всё же улика, — решил Альрик и, надев новые перчатки, достал перо. Прохромав к стеклянному шкафчику, взял колбу с прозрачной желтоватой
Наблюдая, как оплывают малахит и серебро, растворяясь в жидкости, профессор перебирал в памяти вечер откровений, когда девочка прибежала на осмотр с опухшим от типуна языком и говорила удивившие Альрика вещи. Смешная наивная девочка и, как оказалось, опасная. Наверняка он проговорился о чем-то, что имело отношение к его второй, двойной жизни, и малявка соотнесла услышанное с увиденным, сделав выводы.
Все-таки поразительно до потери самообладания, что именно она узнала тайну "трезубца", а не кто-нибудь другой. Хотя "узнала" — громко сказано. Альрик с самоуверенным видом отмел подозрения, с легкостью управляя страхами девочки, и посмеялся про себя, когда она надумала заняться шантажом. Потерять уважение собратьев по науке мужчина не боялся, поскольку был уверен, что с легкостью отбрехается и постарается не отдать себя на поживу дознавателям первого отдела, однако категорически не мог допустить, чтобы у Стопятнадцатого или проректрисы возникли малейшие подозрения, ибо он считал их мнение самым ценным.
Девочка, не зная того, ударила по уязвимому месту. Конечно, она сдержала бы обещание и не сказала бы декану напрямик о своих предположениях, но Альрик был уверен — когда-нибудь она начнет расспрашивать и привлечет внимание к его персоне. Ненужное любопытство вызывало беспокойство профессора, и на то были причины. В успешной карьере знаменитого "трезубца" имелось несколько грязных и постыдных предметов, за создание которых он испытывал по прошествии времени зуд угрызений совести. Пятнадцать лет назад молодой экспериментатор ставил научный интерес превыше моральных принципов, потому что азарт и стремление охватить необъятное закрывали глаза на нравственную сторону вопроса.
Если правда вскроется, он, конечно же, переживет разочарование Стопятнадцатого и Царицы, но терять заработанное с годами доверие мужчина не собирался. Слишком многое поставила на карту одна не в меру любопытная девочка, в одночасье подтолкнувшая его к краю пропасти с незавязанными глазами.
Когда в жидкости растворились последние намеки на перо, профессор добавил в стакан несколько капель из другого пузырька, и раствор приобрел зеленоватый оттенок, начав вспениваться. Мужчина включил вытяжной зонт и переставил под него стакан.
Нельзя доверять обещаниям девчонки, как бы искренне они не звучали, — заключил Альрик. Риск огромен, чтобы игнорировать первый предупреждающий звоночек о том, что тайна "трезубца" раскрыта.
Как не допустить разоблачения? Прежде всего, нужны козыри, чтобы заставить девочку молчать. Знания о том, что она оказалась слепой, недостаточно в противовес информации, которую малявка узнала о нем. К тому же мужчина дал обет молчания, и приходилось следить за речью, чтобы ненароком не убить себя. Жаль, девчонка не согласилась на третье условие, лишив его возможной форы.