Высота одиночества
Шрифт:
Дверь оказалась незапертой. Рина не знала, ждал ли Игорь ее или не позаботился закрыть комнату за кем-то, и, стоило ей об этом подумать, раздражение рассыпалось в душе огненными искрами. Хотелось выплеснуть это все, ткнуть ему в грудь пальцем, хотелось, чтобы он уяснил, что она не та, с которой можно вот так… так… Она и сама не знала как, но только не так, как поступил он этим вечером.
Захлопываясь, дверь с силой ударилась о косяк. Рината, не снимая туфель, прошла внутрь и, едва переступила порог, наткнулась на колючий взгляд. В комнате стояли три постели, но две из них пустовали. Похоже, прошлой ночью ими никто не пользовался, да и сегодня — тоже. Осмотревшись, она остановила
Она вспомнила женский смех, прозвучавший в трубке фоном его голосу, его нежелание разговаривать с ней, сухое безразличие его слов. Нет, она и не забывала, просто это вдруг снова ожило, как будто случилось только что. Но внезапно Рина поняла, что не хочет выяснять отношения, не хочет криков, не хочет ничего из того, чего хотела еще совсем недавно. Она хочет другого: она хочет, чтобы он не видел никого, кроме нее, чтобы в сравнении с ней для него меркла каждая, чтобы каждая другая стала для него лишь жалким суррогатом. Да, она хочет именно этого!
Ремешок сумочки скользнул по руке и бесшумной змейкой свился у каблука. Держа Игоря взглядом, Рината сняла джинсовку вначале с одного плеча, потом с другого, и скинула ее на пол. Собрала пальцами подол платья и потянула тонкий кашемир вверх. Не медленно, вовсе не собираясь превращать действо в эротическое соблазнение, но и не столь быстро, как бы ей того хотелось. И если он еще хоть когда-нибудь захочет посадить рядом с собой хихикающую девицу… Что же… Пусть вначале вспомнит, как мягкий подол обнажает ее бедра.
Сталь серых глаз колола ее. Он сидел, не двигаясь, не пытаясь дотронуться до нее или сделать хоть одно движение навстречу, и это злило. И заводило. Скомкав платье, она швырнула его ему в лицо, но Игорь ловко поймал комок и кинул рядом с собой так, словно это была простая тряпка, а не вещица от модного дизайнера, которую он сам купил пару недель назад. От платья исходил легкий запах духов с нотками жасмина и зеленого чая, Рина стояла в одних лишь чулках и кружевных трусиках, прозрачных до такой степени, что он мог разглядеть все до мельчайшей детали. По скулам его заходили желваки, джинсы, и без того натянувшиеся в паху при ее появлении, стали совсем тесными. Ее бесконечные ноги, черные лодочки туфель… От мысли, что она как-то добиралась сюда, добиралась совершенно одна, у него сжались кулаки, а на скулах заходили желваки. Он представил ее голые колени и взгляды, которые, несомненно, бросал на нее сидящий за рулем хмырь, представил ее аристократичный профиль и губы, изогнутые в кривой саркастической усмешке. И маленькую грудь с торчащими сосками под шерстью платья. Черт… Не сдержавшись, Игорь вскочил с постели и, не успела Рина опомнится, сгреб ее, смял, сжимая локти, плечи. Развернул к себе спиной и грубо толкнул к кровати. Чего она добивается, эта пришелица из какого-то недоступного ему гребанного мира?! Как же она его достала…
Волосы взметнулись в воздух и беспорядочно упали на спину, плечи, лицо. Рината уперлась ладонями в матрац и тут же почувствовала горячие губы между лопатками, выше, по позвонкам. Хотела подняться, но властная ладонь надавила на спину, заставляя покориться воле более сильного. Одна туфля слетела, каблук второй подвернулся, когда Игорь больно сжал ее ягодицы, и она попыталась оттолкнуть его.
— Сама виновата, — просипел он, и от этих сиплых ноток,
Раздался жалобный треск рвущегося шелка. Игорь сгреб в кулак тяжелые длинные пряди ее волос, накрутил на руку и жестко дернул, заставляя Рину поморщиться. Было и больно, и сладко, и волнительно. И она, наверное, могла бы испугаться, если бы от всей этой его грубости внизу ее живота все не скручивалось такими остро-сладкими спазмами. Она громко, протяжно застонала, облизнула губы и слегка выгнулась в спине, когда он дернул ее еще раз. Скинула вторую туфлю. Мужская ладонь довольно ощутимо опустилась на ее левую ягодицу, губы прижались к незащищенному изгибу шеи. Она снова застонала, и Игорь грязно, очень нецензурно выругался. Спустил джинсы, белье и одним размашистым, сильным движением сделал ее своей. Своей, по крайней мере, на эту ночь…
Кровать была узкой, но Ринате нравилось лежать, тесно прижавшись спиной к горячей мужской груди. Всю ее, от макушки до самых кончиков пальцев, окутывала блаженная расслабленность. Хотелось в душ, но для этого пришлось бы покинуть сильные руки и встать с постели, а вставать она не собиралась. Да и, судя по тому, как крепко обнимал ее Игорь, он тоже вовсе не хотел, чтобы она уходила. Вздохнув, Рината пошевелилась и, когда он отпустил ее ровно на столько, чтобы она могла перевернуться, легла к нему лицом. Внимательно посмотрела в глаза. Взгляд его потеплел, но почему-то Рине казалось, что еще немного, и в нем снова появится стальной блеск. Он чего-то ждал от нее, и хоть она не очень понимала, чего именно, в сердце привычно шевельнулось чувство вины.
— Прости меня, — выговорила она.
— За что?
— Не знаю… За сегодня. И за вчера.
Может быть, он хотел услышать что-то другое. Может быть, ему было этого мало, может, ему нужны были слова… Много слов, куда больше, чем было у нее. И все же он вздохнул, погладил ее по голове, двумя пальцами легко и чувственно провел сзади по шее и вниз по позвоночнику, почти до самой поясницы. Поцеловал ее в лоб.
— Ты тоже меня прости.
— А тебя за что? — улыбнулась Рината, чувствуя, как между ними тает напряжение.
— За то, что лишнего тебе наговорил. Насчет Самойлова.
— Прощаю. — Она поцеловала его неспешно, касаясь кончиками пальцев щетинистой скулы. — Вы с ним что-то не поделили?
— С чего ты взяла?
— На друзей вы походите слабовато. — Рина почувствовала его ладонь на своих ягодицах и в ответ стала водить пальцем по шелковой дорожке волос, ведущей от его пупка вниз.
Шумно вдохнув, Игорь сжал одну ягодичку, а потом слегка шлепнул. Рина тихонько засмеялась, но пальчик не убрала, напротив, присоединила к нему второй, а затем и третий. Теперь она уже без стеснения гладила его по животу и, судя по хитрому выражению личика, Игорь подозревал, планировала нечто более изощренное.
— Думаю, он просто мне завидует, — хрипло ответил он, перехватывая ее руку, уже устремившуюся ниже. Кажется, он снова хотел эту хрустальную принцессу с самыми синими на свете глазами, и она была вовсе не против.
— Чему? — Рината мягко высвободила кисть.
— Тому, что у меня самая прекрасная партнерша, — шепнул он ей на ушко. — Самая красивая и самая талантливая.
От его голоса у Ринаты мурашки по спине пробежали. И вроде бы днем Макс сказал ей почти то же самое, но сейчас, когда те же слова она услышала от Игоря, прозвучали они совсем иначе. Иначе для нее. Он такой… Такой близкий. А она… Она холодная льдышка без чувств. Она снова ощутила укол вины. И ей еще сильнее захотелось дать ему хотя бы что-то. Хотя бы то, что она могла ему дать.