Высота одиночества

Борискова Ольга

Глава 21

На общем собрании, назначенном ровно на десять утра, Рината и Игорь появились с опозданием в полчаса. Когда они, еще слегка ошалевшие после совместного утреннего душа, ввалились в зал, Бердников так и замер на полуслове. Несколько фигуристов посмотрели в их сторону. Игорь понял, что их появление пришлось как раз на тот момент, когда слово взял президент Федерации, и подобрался, Рина же, поймав на себе тяжелый, мрачный взгляд, только оправила подол платья и потянула

партнера к двум свободным местам в первом ряду.

Кашлянув, Бердников заговорил вновь. Рината почувствовала прикосновение пальцев Игоря к своему запястью и повернула к нему голову.

— Все хорошо? — спросил он, стараясь угадать ее настроение.

Рина кивнула и чуть заметно улыбнулась, чтобы успокоить его. Она не поняла, что конкретно его интересует, но все и правда было неплохо. Разве что маленькая дырочка на левом чулке, которую она обнаружила где-то между тем, как Игорь поцеловал ее шею и по-хозяйски накрыл ладонями грудь, кажется, превратилась в стрелку. А еще было как-то не комфортно без трусиков, но после вчерашнего они, к сожалению, пришли в полнейшую негодность…

***

— И это все, что Вам сказали?

— Да.

Игорь вскочил с места, но тут же, пригвожденный взглядом тренера, опустился обратно. Они сидели в кабинете Савченко. Николай Петрович расположился за своим широким столом, сам Игорь в кресле напротив, а Рината, практически слившись со стеной и сохраняя молчание, на диване.

Днем они с Ринатой вернулись в Москву, а Николай Петрович, вместе с остальными тренерами, присутствующими на прокатах, отправился на закрытое собрание, где ему недвусмысленно намекнули, что из их затеи ничего не выйдет.

— Нужно что-то делать!

— Мы не успеем, Игорь! — Савченко снял очки, протер линзы и снова водрузил их на нос. — С самого начала эта затея была слишком авантюрной.

— Но Вы её поддержали! И теперь хотите сдаться?! Мы должны что-нибудь придумать! Не может все закончиться, так и не начавшись! — распалялся Игорь, сжимая руки в кулаки.

Савченко удрученно потер переносицу, не в силах смотреть в глаза своему ученику.

Нет, они вовсе не плохо откатались на прокатах. Не считая сорванной поддержки, впечатление от их катания осталось положительное, уже сейчас был виден огромный потенциал пары, но проблема состояла в том, что до Сочи всего полгода. Специалисты сходились во мнении, что вряд ли пара Ипатова-Крылов сможет выйти на один уровень с сильнейшими парами мира за жалкие шесть месяцев. Николай Петрович и сам в глубине души это понимал, но не переставал надеяться на чудо. Однако чуда не произошло. Рината до сих пор с опаской заходит на самую простую поддержку, и выбросы не всегда получаются. Им нужно время. Хотя бы еще один полноценный сезон. Но времени у них как раз и нет.

Тренер вздохнул. Крылов продолжал что-то эмоционально высказывать, шагал из угла в угол по кабинету. А Рината молчала. Просто сидела, сложив руки на коленях, и, застыв, смотрела перед собой. Отчужденная, словно прекрасная ледяная скульптура.

Почувствовав на себе взгляд Савченко, она подняла голову и произнесла:

— Я знаю, что делать.

Остановившись, Игорь удивленно уставился на нее.

— Что?

— Мы

должны сделать то, что до нас еще никто не делал, — твердо заявила Рина. — Если не можем усложнять парные элементы, будем выполнять одиночные «ультра-си».

— О чем ты говоришь? — заинтересованно протянул Савченко, хмуря брови.

Рината пожала плечами и спокойно объявила:

— Параллельный тройной аксель. Его-то в парном катании еще никто не исполнял. А мы вставим его в программу, и это станет залогом нашей победы.

— Ты с ума сошла?! — подлетел к ней Крылов. — Мало тебе было одной провальной Олимпиады из-за этого прыжка, так ты опять на те же самые грабли наступить хочешь?! И не дай Бог, травму получить?!

— Игорь, я в здравом уме! Сам должен понимать — других путей у нас нет. И делала я этот чертов аксель в шестнадцать лет! Значит, и в двадцать смогу! Надо только его тренировать.

— Рин…

— Скажи мне, — Ипатова требовательно заглянула ему в глаза, — у тебя этот прыжок стабилен?

— Стабилен.

— Отлично! — улыбнулась она. — В короткой вставим его первым элементом, а в произвольной исполним каскад тройной аксель — тройной тулуп и параллельный лутц. И мы выиграем!

— При условии, что все остальное сделаете, — Савченко не разделял уверенности Рины в успехе этой идеи. — Вы столько сил потратите на этот прыжок, что будет счастьем, если до конца программы вообще доедете. А остальные элементы еще никто не отменял и поддержки, — он сурово глянул на Ринату, — тоже.

— Значит, нужно вплотную заняться общефизической подготовкой, чтобы выносливость подтянуть, — твердо, не сомневаясь в собственных словах, ответила она. — И у нас есть еще время до чемпионата России. Там мы должны быть во всеоружии.

Рината встала со своего места и приблизилась к Игорю. Тот смотрел на неё, сложив руки на груди, и не скрывал недовольства. Она дотронулась до его плеча и прошептала:

— Я смогу. По-другому никак не выиграть.

Крылов продолжал рассматривать её, ничего не говоря, будто обдумывая что-то, а затем произнес:

— А может быть, есть что-то важнее победы?

— Например? — вскинула Рина брови.

— Например, твое здоровье, — раздраженно поджал Игорь губы и вышел из кабинета.

— А он прав, Рин, — поддержал Николай Петрович. — Неужели ты не понимаешь, что это огромный риск? Триксель не все мужчины-то делают, а ты…

— А я смогу! Мы должны выиграть Олимпиаду. Нет, обязаны просто!

— Неужели, если этого не произойдет, земля разверзнется? — развел руками тренер. — Это всего лишь спорт.

— Нет. Это жизнь. Моя жизнь! — воскликнула она и, не попрощавшись, ушла.

— Крылов! Игорь, стой! — Рината догнала Игоря только на улице, у машины.

— Чего тебе? — устало спросил он. Интересно, сколько он еще продержится рядом с ней? Месяц? Два?..

— Послушай меня, я…

— Нет, это ты послушай меня, Рината! — оборвал её Игорь. — Если ты не желаешь прислушиваться к голосу разума, то я не идиот, чтобы совершать такие глупые поступки. Я не буду делать этот прыжок.

— Тогда мы не выиграем, понимаешь ты это?! — выкрикнула она, дергая его за рукав олимпийки.