Выученные уроки
Шрифт:
— Я это сделаю! — мне уже семнадцать лет и девять месяцев, но я все еще не привык, что могу на законных основаниях пользоваться магией вне школы. Это первое лето, когда я получил это право, и я несколько раз уже практиковался. Так что да, перспектива левитировать сундуки и магически расширять машину меня порадовала. Уж простите.
Родители обменялись одним из этих Взглядов, и я подавил желание сказать им об этом, но я уверен, это не то, что они хотят сейчас слышать. В конце концов, они, похоже, пришли к согласию, что мне нужно дать шанс загрузить автомобиль, и мама кивнула, а
И я ушел.
Это должно быть легко, верно? Найти сундуки, отлевитировать их вниз по лестнице, расширить багажник машины, упаковать туда багаж — и мы живем долго и счастливо?
Неверно.
Хорошо, скажу честно, я не самый большой талант в этих вещах. Не то чтобы я тупой, или сквиб, или что-то в этом роде… Я просто действительно ненавижу школу (ту часть, что касается уроков, не ту, что про общение и веселье), и я не часто особо обращал внимание. Это стало очевидным, когда я захрипел под тяжестью сундука Лили, пытаясь сжать его в багажник с остальными двумя, потому что я, скорее всего, прогулял тот урок, когда мы изучали расширение.
— Пап!
Папа это может, и он это делает. Все три сундука соскальзывают в багажник без особого труда. Папа едва поднял палочку, и все тут же стало как надо.
Папа — один. Джеймс — ноль.
Бу.
Я, наверное, заметно скривился, когда папа закончил погрузку и посмотрел на меня этим своим взглядом. Этот взгляд не такой, как мамин сентиментальный. Этот куда более прямой и куда менее слащавый. В нем больше серьезности и озабоченности. Это тот же взгляд, какой у него был два года назад, когда он решил поговорить со мной о сексе. Не о деталях, конечно, фу, нет, больше о технической стороне. Думаю, он не понял, что этот мостик я уже перешел, и даже если бы и нет, я легко нашел бы все что мне нужно из тех журналов, что валяются у меня в спальне общежития.
Этот разговор о сексе был довольно смешной, если подумать об этом. Папа был напуган до смерти, совсем не выглядел Спасителем Мира и тому подобная херня. Уверен, это мама заставила его со мной «поговорить», и это явно было не его добровольное решение. Да, это было еще и совершенно неудобно и неловко, и я не мог не думать о том, что они с мамой тоже это делают… и я не понимаю, почему я об этом вспоминаю, того раза было достаточно!
— Что такое? — спросил я прямо, изо всех сил стараясь выкинуть из головы возникшие образы.
Папа выглядел так, словно не знал, действительно ли он хочет это делать или нет, и я очень надеюсь, что не хочет. Я не уверен, о чем он собирается говорить, но могу сказать точно, это будет или скучно, или неловко. Мои надежды, естественно, не оправдались, и папа вздохнул и задумчиво облокотился о машину.
— Ты ведь осторожен, верно?
Чудесно. Значит, он хочет поговорить о сексе снова? Отлично, если ему этого хочется, я постараюсь сделать это для него как можно сложнее.
— О да, — энергично закивал я. — Я всегда надеваю защитные очки на Зельеварении, и, конечно же, ношу перчатки на Гербологии, и…
— Джеймс, — он решительно посмотрел на меня, и я хихикнул. — Джеймс, я серьезно.
— Расслабься, пап, — сказал я, беспечно
Отец вопросительно приподнял брови, и я добавил:
— Ну, может, вообще ни от кого. Лили еще ребенок, а Ал, скорее всего, гей.
— Джеймс, — почему родители всегда думают, что стоит только произнести твое имя, как ты тут же подтянешься и перестанешь валять дурака?
— Что? — спросил я, защищаясь. — Ты что-то имеешь против геев?
Папа закатил глаза и проигнорировал меня:
— Я слышал о твоей ночной гостье.
— Ого, хорошие новости быстро бегают.
— Похоже, мать поверила в эту историю.
— А почему бы ей и не поверить? — я оглянулся, чтобы убедиться, что мамы нет в пределах слышимости.
Отец покачал головой:
— Просто пообещай, что будешь осторожным.
— Буду осторожен, как толстяк на тонком льду, — ответил я, перекрестив сердце для пущего доказательства.
До вокзала доехали без происшествий. Ал оставался злым и ни с кем не говорил. Лили теребила волосы и смотрела на город из окна. Я, тем не менее, болтал без остановки, стараясь надоесть всем как можно сильнее.
Кингс Кросс в это утро был особенно заполнен, и я удивился, почему все эти люди не на работе, а бегают по станции, делая вид, что они самые важные персоны на земле. Мы взяли тележки и как можно быстрее направились к платформе 9 3/4 , стараясь не привлечь к себе внимания магглов.
Как только я прошел через стену, я радостно огляделся. Вот чего я ждал все лето. Везде вокруг были знакомые лица, и я решал, с кем заговорить первым. Но мама решила за меня и буквально пихнула меня в сторону моих двоюродных. Ясно, что это глупо, я видел этих идиотов почти каждый день все лето, особенно Роуз и Хьюго, которые тоже выглядели не слишком вдохновленными и восторженными.
Нас только шесть в этом году в школе, и это наименьшее количество за все время, с тех пор как я начал учиться. Луи начинает свой первый год, и он выглядит нервным и напуганным, держится как можно ближе к тете Флер. Дядю Билла и девочек не видно, и мне стало интересно, где они. Виктуар, скорее всего, где-то с Тедди, наслаждается ничегонеделанием. Доминик же может быть где угодно, даже не представляю где. Вообще-то, я не видел ее все лето, потому что она была в Париже у своей французской тетки Габриэль. Самым заметным, конечно, стало отсутствие Фреда, моего близкого друга. Он закончил в прошлом году, и это в первый раз, когда я еду в Хогвартс без него (если бы я был девчонкой, сейчас бы пустил слезинку-другую).
Тетя Гермиона и дядя Рон тоже были здесь, спорили о чем-то, когда мы к ним подошли. Это не сюрприз, вообще-то, они все время о чем-то спорят. Лэндон спал в коляске, и я поразился способности этого парня спать где угодно, когда угодно. Хьюго немного посветлел, когда увидел Лили, но все равно выглядел усталым и немного раздраженным. Но лучшим было выражение лица Роуз. Ее губы были так плотно сжаты, что были почти невидимы, а глаза полыхали гневом.
— Что с тобой? — спросил Ал, тоже заметив эту гримасу.