Выявить и задержать...
Шрифт:
— Эй ты, поди-ка сюда.
Костя подошел, глядя на чистое, точно умытое недавно, лицо поповича. Усики Розова двигались нервно, а с губ не сходила ироническая усмешка.
— Чего надо? — спросил Костя.
Розов обернулся к Осе.
— Видел, Ефрем, он еще нас и спрашивает, чего нам надо.
Оса поднял винтовку, дулом ее постукал Костю по голове, другой рукой обшарил карманы кожуха. «Ну-ка заставят распахнуть полушубок». От этой мысли даже попятился. Но Оса опустил винтовку.
— Точно, что ты кузнец? —
Костя вынул мандат за подписью Зародова, подал его Розову. Тот, не вынимая правой руки из-за борта куртки, прочел, но улыбка осталась на губах.
— Знаем, что за Симкой кто-то гнался недавно. Не ты? Вроде как похож на агента.
— В артели колесников нас много было, — сказал Костя, убирая бумагу в карман. — Что же, все агенты?
— За Симкой Будыниным гнался на коне. В шубейке... Вроде как твоя подходит, — продолжал Розов, глядя Косте в глаза.
Из толпы танцующих вывалился по-пьяному Санька, облапил Розова:
— Павлуха, где хоть ты это пропадаешь? Вот смотри ты, Костыль, — обратился он к Косте, — малыми вместе в школу ходили. Помню, на реке драться стали, сцепились, что раки клешнями. И вот он духовную семинарию кончил, а я так и есть лапоть лаптем.
Он хахакнул, полез целоваться к Розову.
— Тише кади, в нос не попади, — зло прошипел Розов, отталкивая Саньку плечом. Опять повернулся к Косте: — Так я говорю насчет шубейки...
— Мало ли там в шубейках, — отозвался Костя, — а на конягах не разъезжаю. Санька вон меня привез. Подтвердить может хоть сколько... А что кую, вины тоже нет. Не добровольно я в Игумнове. Мобилизовали.
— Да вы что, ребята? — возмущенно закричал Санька, обращаясь к Розову, к Осе, к Срубову, все еще постукивающему сапогами в кругу, но смотревшему на них с вниманием. — Моего дружка в допрос.
Оса холодно оглядел Саньку.
— А ты заткнись. Лучше поди к дядьке своему Матвею Гавриловичу да пообнимайся с ним. Он там, на дворе, у подводы.
— Так ведь, ребятки, — снова начал было Санька, но тут Розов вытянул наконец-то руку с поблескивающим вороненой чернью маузером.
— Сказано тебе, — прибавил угрожающе, — поди наружу. Хорошо, дядька с нами, а то бы мы тебя спросили про службу в Красной Армии. Показали бы, где раки зимуют.
Санька спиной попятился к двери — взгляд его, брошенный на Костю, сказал: «Не знаю, что и делать».
Так понял его Костя. Он стал натягивать на голову папаху, будто тоже собрался уходить, но Розов ткнул его в грудь дулом:
— Ты, кузнец, постой. Все же не по душе мне твои сказки... Кто на самом деле?
Оса прибавил, сплюнув остервенело себе под ноги:
— Дурачка строит. Выбить из него этого дурачка надо бы. Симка — он бы признал его, может.
— А что, — загорелся Розов, и усики его двинулись, — покажем его Симке. И пусть Симка с ним решает, выносит
Подошел Срубов, на ходу натягивая пальто. Музыка снова стихла, и парни с девчатами опять прижались к стенам, беззвучно, точно сели в кинематографе смотреть картину, скажем, «Вниз по матушке по Волге».
— Так что это за рожа? — хрипло спросил и подтолкнул Костю плечом, как вызывая его на драку.
— Говорит, будто мобилизованный он, а по мне так он что ни на есть из сыска, — ответил Розов.
Оса прибавил, кидая винтовку через плечо:
— Его надо показать Симке. Хотел он заполучить себе в руки того стрелка, что палил на реке, да промахнулся...
Срубов кивнул соглашающе головой:
— По мне так лучше бы его сразу хлопнуть за углом. Без возни. Ну, раз решили. Вот что, парняга, — взял он Костю за воротник кожушка, подтянул к себе, — коль скажешь, что ты агент, отпустим. Не скажешь — сведем к Симке, а он наш комендант смерти. Он тебе и приговор вынесет, он тебя и на клочки разорвет, как волк овечку.
— Мне Симка не знаком, — осипшим сразу голосом ответил Костя. — Надо вам — ведите. Только гонять зря незачем.
— Там увидим, зря или не зря, — цыкнул презрительно Оса. — Выходи тоже.
— Эй, Ольга, — крикнул Срубов, — давай тащи узел, собрались мы.
— С матерью бы поговорить, Вася. Сбегаю я за ней, у крестной чаевничает, — попросила Олька, но Срубов оборвал ее:
— Есть нам время с матками болтать. Одевайся и выбегай.
— И гости, — снова заикнулась было девушка.
— А гостей в шею, — посоветовал мрачно Срубов.
Но гости, не дожидаясь лишнего приглашения, хлынули к двери, загрохавшей отчаянно железным кольцом. Вслед за ними на улицу вышел и Костя. Возле дома стояла подвода, и лошаденка казалась выбитой из камня. На подводе сидел высокий пожилой мужчина с карабином на коленях. В свете луны поблескивало дуло. Он говорил негромко стоявшему около него Саньке:
— Я, Саня, твоего дружка в глаза не видел и потому не защитник ему. Лучше ты кланяйся от меня матери да жене моей Глафире. А отцу твоему нет от меня привету.
Санька, увидев, что Костя вышел под конвоем, метнулся было к нему. Розов вскинул маузер, сказал холодно:
— Если ты, Санька, полезешь еще, не ручаюсь за себя... Иди и кланяйся, как посоветовал тебе дядька.
— Иди, Саня, — сказал Костя, — передай Иван Ивановичу, что я вернусь скоро. Посмотрит Симка, и отпустят, потому что приняли меня за кого-то другого.
Одного только опасался сейчас Костя: как бы бандиты не спохватились да не забрали с собой и Клязьмина как свидетеля. Тогда след оборвется. А в том, что Санька постарается найти отряд Колоколова, он был уверен. Отряд пойдет в Ополье, и тогда банде не уйти далеко. И от волнения, знать, Костя сказал, обращаясь к Розову: