Выйти замуж за виконта
Шрифт:
Когда он отстранился, ее глаза сверкали озорством.
— Вы все еще в кальсонах, лорд Рейвенсвуд. А насколько я помню…
Стремительно он отступил назад и разделся догола. Слава Богу, огонь был позади него так, что он сомневался, что у нее было достаточно света, чтобы увидеть шрамы на его левом боку. А когда она уставилась на его член и, покраснев, быстро отвела взгляд, он понял, что и ее девичья скромность сработает в его пользу.
— Твоя очередь. — Он потянулся, развязал ленты на ее сорочке и спустил ее с плеч девушки. Двумя рывками он превратил сорочку
Пока он, упиваясь, проводил рукой по пышной полноте ее бедер к ее чудесно стройной талии и затем выше к ее полной груди, которой он так сильно жаждал касаться, она проговорила, заикаясь.
— Я–я предполагаю, я более смуглая, чем большинство англичанок.
Только потребность успокоить ее сдерживала его горячее желание.
— Не более смуглая, чем итальянка. — Поглаживая большими пальцами ее розовато–коричневые соски, он возликовал, когда они превратились в твердые бутоны. Спенсер одарил ее озорной улыбкой. — А знаешь, что говорят об итальянских женщинах.
— Нет, что? — Эбби затаила дыхание, потому что он пронес руку мимо ее золотистого живота, чтобы погладить пышные черные завитки между ее бедер.
— Что они очень страстные. Что они наслаждаются мужскими ласками. — Он улыбнулся, зарывшись пальцами глубже в пышные завитки и обнаружив, что ее лепестки уже увлажнились. Медленно отняв руку, он показал ей свой блестящие пальцы. — Так же как ты. Я знаю полдюжины англичан, которые отдали бы их коренные зубы за возможность иметь страстную жену, независимо от цвета ее кожи.
Хотя и покраснев, Эбби все же подарила ему страстный взгляд из–под ресниц.
— Тогда идите сюда и сделайте меня своей женой, милорд.
Никакой ложной девичьей стыдливости от его Эбби. Как дикая роза, которую он так долго желал, она обвила свои тонкие руки вокруг его шеи и притянула его голову для поцелуя.
Он жадно ответил, скользнув языком в открытый бутон ее рта. Не прерывая поцелуя, он опрокинул Эбби на постель и упал на нее сверху. Накрыв девушку своим телом, он коленом раздвинул ей бедра, расположившись между ними. А потом он снова принялся ласкать влажную плоть, скрытую в ее сладких завитках.
Она задохнулась, когда он скользнул двумя пальцами в ее влажный канал. Она была такой горячей, такой влажной, что единственное его желание заключалось в том, чтобы погрузить в нее свою твердую плоть. Но Эбби была девственницей, и он должен действовать медленно и осторожно. Так что он продолжал терзать ее нежную плоть своими пальцами, в то время как его рот наслаждался ее грудями. Он целовал то одно шелковистое полушарие, то другое, упиваясь ее уникальным ароматом.
Сначала она прижимала его голову к своей груди, но когда Спенсер снова и снова вводил пальцы в ее горячее атласное лоно, она возместила ласку, нежно погладив рукой вдоль его бока и обхватив его член.
Он громко застонал. Первое же красноречивое поглаживание ее руки было больше, чем он мог вынести.
— Я хочу быть в тебе, любимая. — Он поднял голову с ее груди. — Направь меня в себя.
Ее рука замерла.
—
Спенсер медленно вытащил пальцы из сладкого местечка между ее ног.
— Позволь моему жезлу занять место моих пальцев. Подними колени повыше и впусти меня внутрь. Я не хочу причинить тебе боль больше, чем необходимо. — Он посмотрел на нее из–под тяжелых век.
— Ты знаешь что…
— Да. Все в порядке. — Ее дразнящая улыбка ободрила его. — Мама мне все рассказала. Она говорила, что мужчина должен прорваться сквозь невинность женщины, чтобы получить наслаждение, как медведь прорывается через улей, чтобы получить мед.
— Это проясняет, почему женское естество часто именуют ульем и горшочком с медом — ответил он. — Но, пожалуйста, скажи мне, что пчелы не вылетают всякий раз, когда мужчина лишает невинности девственницу.
— А ты разве не знаешь?
Он покачал головой. — Я никогда раньше не брал невинность женщины, любимая.
Она рассмеялась. — Ну, тогда есть только один способ узнать, что случится в тот момент? — Она обхватила его плоть, и ему пришлось подавить желание подтолкнуть ее руку. Вместо этого он позволил ей медленно приближать его, пока его головка не коснулась влажных створок, за которые он так жаждал проникнуть.
Когда Эбби посмотрела на него, неуверенная, что делать дальше, он отстранил ее руку. Пытаясь двигаться медленно, он вошел в нее. Но когда его плоть поглотило ее сладкое шелковистое тепло, было чертовски трудно не погрузиться в него по самое основание.
— Боже мой, Эбби, как хорошо — гортанно сказал он. — Ты и представить себе не можешь, на что похоже желание быть внутри тебя.
— Ты и представить себе не можешь, на что похоже желание иметь тебя там — сказала она сухо.
Это замечание вызвало у него игривую улыбку, которая становилась все более натянутой, пока он дюйм за дюймом медленно входил в неё, потом он сделал паузу, чтобы позволить ее телу привыкнуть к нему. Но это взяло каждую унцию его самоконтроля. Когда она начала извиваться под ним, вероятно ища более удобное положение, он думал, что взорвется прямо тогда. Особенно, когда от ее движения его член проскользнул еще глубже в ее уютный «горшочек с медом». Что заставило его упереться прямо в преграду ее девственности. Его пристальный взгляд встретился с ее, но прежде, чем она могла сжать свои мускулы в испуганном ожидании, он пробормотал, — Сдержи пчел — и прорвался сквозь преграду невинности одним движением, входя так глубоко в ее тело, что, казалось, мог чувствовать биение ее сердца.
И хотя Эбби дышала с трудом, она не стала вопить, или плакать, или делать любую из тех вещей, которые, как он боялся, могла бы сделать девственница. Она выглядела, скорее, заинтригованной.
— Никаких пчел, милорд.
— Слава Богу — пробормотал он, борясь за контроль со своей яростной потребностью.
Но когда Эбби притянула его голову для поцелуя, он потерял все: и чувство времени, и весь свой самоконтроль. Спенсер даже не понял, что начал двигаться, пока руки Эбби не напряглись в его волосах.