Выйти замуж за виконта

Джеффрис Сабрина

Помедленнее, сказал он себе. Сохраняй легкий темп.

Как будто это было возможно. Ведь под ним была его прекрасная Эбби, его удивительная Эбби, двигающая свой приоткрытый рот вдоль его плеча, его дразнящая Эбби, целующая мускулы его груди, твердые от усилия сдержаться. Ее нежные, как лепестки, губы только усилили его потребность.

— Прекрати …, целовать … меня — скомандовал он, уже едва способный сдерживаться. — Или я не смогу … продержаться.

— Пока что? — Ее глаза

мерцали, когда она, наклонившись, пробежала язычком по одному из его тугих сосков.

— Пока ты тоже не сможешь … получать удовольствие … от этого.

Она рассмеялась дико, счастливо. — Нет никаких причин сдерживаться.

Впиваясь ногтями в его предплечья, она цеплялась за него, как виноградная лоза. — То, что ты делаешь меня своей, — уже достаточное удовольствие.

— Нет, этого едва ли достаточно. — Подавшись назад, он поднял ее ногу. — Обхвати меня ногами … за талию. Ощущения для тебя станут лучше.

Ее глаза сияли любопытством, но она обвила его своими восхитительными ножками. Изменение положения заставило его проникнуть в нее еще глубже, и, если это было возможно, его желание стало настолько интенсивным, что он едва мог сдерживать свой оргазм.

Он стал входить в нее резкими движениями, потирая чувствительный центр ее удовольствия, полный решимости заставить ее чувствовать, хотя бы часть его возбуждения.

Она задохнулась. — Боже мой, … это - … о, мой …

У него вырвался смешок.

— Лучше?

— Господи, да … Спенсер … святые небеса … Спенсер …

Она мотала головой из стороны в сторону, захватив ногами его талию, втягивая в себя его член, пока он не почувствовал, как ее мускулы начали напрягаться, а ее дыхание не стало рваным.

— Теперь ты — моя жена — прорычал он. — Ты не покинешь меня.

— Никогда — поклялась она. И забившись вокруг него в конвульсиях оргазма, выкрикнула:

— Спенсер … о, Боже … я люблю тебя!

Это привело его на край. С приглушенным криком он резко толкнул свой член глубоко в ее тело, чтобы пролить в неё свое семя. Ее «я люблю тебя», гремело в его голове, когда он вылил себя в нее. Ее «я люблю тебя» вибрировало через его напряженные мускулы, когда он, обмякнув, рухнул на неё.

О, Боже, теперь он должен был иметь дело с «я люблю тебя» словами, которых он не заслуживал.

Глава 21

Не всегда разумно знать тайны вашего работодателя. Некоторые тайны лучше не знать.

Советы для настоящего слуги

Спенсер распластался поверх Эбби, словно обволакивая ее своей теплотой и мужественностью, и девушка спрашивала себя, можно ли умереть от счастья. Казалось, ее сердце могло разорваться от радости.

Она улыбнулась в его пахнущую бергамотом щеку, почти касающуюся ее собственной. Нет, она не позволит себе умереть. Не сейчас, когда Спенсер, наконец–то, принадлежит ей.

Эбби прижала руки к его мускулистой спине

и крепко его обняла. Ее. Он ее, навсегда и безвозвратно. Спенсер никогда не занялся бы с ней любовью, если бы не хотел ее удержать. Он для этого слишком хорошо воспитан.

Его дыхание, уже вошедшее в нормальный ритм, согревало ее щеку.

— Тебе хорошо, любимая? – пробормотал он и поцеловал в ухо. — Не сильно болит, я надеюсь?

— Болит? — засмеялась Эбби. – А разве что–то должно болеть?

От его раскатистого смеха завибрировала не только его, но и ее грудь.

— Похоже, что нет. — Спенсер откатился, лег на бок и посмотрел на Эбби блестящими глазами. — Менее доверчивый муж сейчас бы встревожился, подумав, что ты солгала о своей невинности.

Она осветила его лукавым взглядом.

— А вы, милорд? Что вы думаете?

— Что я чертовски везуч, раз имею в женах настоящую распутницу. – Одной рукой Спенсер подпирал голову, а другой лениво гладил ее живот. С дерзкой улыбкой Эбби скользила своей рукой от его ребер и талии к бедрам. Спенсера словно обожгло пламенем, что его шрамы, изуродовавшие левый бок, впервые за много лет были полностью открыты для созерцания.

Она не могла бы удержаться от их разглядывания. Волосы, которые гладили ее пальцы, справа были густые, а слева только немного прикрывали сморщенные шрамы.

Она исследовала один из них.

— Может если я поцелую их, станет лучше.

— Лучше будет, если ты о них никому не расскажешь, — сказал Спенсер, его голос, внезапно напрягся. – Не то вскоре толпы раненных солдат станут обивать наш порог.

— Как это случилось?

— В битве под Буссако, один из солдат рядом со мной встал на колени и прицелился, но ружье дало осечку и дуло взорвалось. Мне повезло больше — кусок металла попал ему в голову и сразу убил. Меня же осколки просто ранили.

— Но почему они до сих пор причиняют тебе боль? Я имею в виду, когда я трогаю тебя…

— Ты просто случайно затронула осколок, которой еще находится внутри.

— Доктора оставили в тебе осколки металла? – недоверчиво спросила Эбби, удивляясь, не сумасшедшие ли английские доктора.

— Нет, конечно, нет. Просто пара осколков находится рядом с жизненно важными органами, их рискованно удалять.

— О. — Она тщательно исследовала его шрамы. – Тебе наверно очень больно?

— Только если я случайно ударюсь обо что–то.

— Или если твоя чрезвычайно энергичная жена нажмет на них, — язвительно заметила она.

Он не ответил. Эбби подняла голову и увидела, как Спенсер с задумчивой грустью наблюдает за ней, в ее грудь закралась тревога.

— Спенсер?

— Когда ты сказала, что любишь меня, ты говорила правду?

— Конечно, это правда. – Итак, он услышал то, о чем она не хотела говорить. И ее слова, судя по всему, не были неожиданностью, ведь он так и не сделал ответного признания.

Вся ее радость испарилась. Господи, прошу тебя, пусть не повториться та ночь, в моей спальне. Я не перенесу этого.