Выживший Матео
Шрифт:
— Ты когда- нибудь видел "Гадкий я"? — Внезапно спрашиваю я.
Он смотрит на меня так, словно у меня только что выросла вторая голова. — Нет?
— Это детский фильм. Не первый, а второй. Там девушка- шпионка, и у нее есть… электрошокер для губной помады. Я собиралась пошутить, но ты бы не понял, так что… это было бессмысленное общение.
Приподняв брови, Адриан качает головой, но затем откручивает колпачок с моей помады, кладет ее обратно в сумочку и ищет еще минуту, прежде чем вернуть ее мне.
— Она хороша, —
Матео забирается внутрь, и внезапно заднее сиденье кажется намного меньше — что меня удивляет, потому что это действительно просторная машина. Машина намного выше того класса, который я когда- либо мог себе позволить, но я могу понять, почему кто- то с достаточными деньгами захотел ее купить.
На минуту становится очень неловко. У меня не было свиданий около четырех лет, и это было с Родни, а не с Матео Морелли.
— И часто ты это делаешь? — Беспечно спрашивает Матео.
— Гангстеры, которые пьют вино и ужинают? О да, постоянно. Половина гангстеров Восточного побережья занесли меня в свои списки желаний. Я удивлена, что ты не слышал обо мне; я в некотором роде важная персона.
— Я так и думал, — говорит он, кивая и подыгрывая. — Все крупные сделки заключаются на кошельках по 12 долларов.
Смеясь над оскорблением, я говорю: — Что, из- за того, что я не выставляю это напоказ, ты не веришь, что я важная персона, мистер Эскалейд? Может быть, ты просто переоцениваешь свои возможности.
— О, я не собираюсь, — отвечает он, даже не обидевшись. — Я могу показать тебе, если хочешь.
Я киваю, небрежно глядя в окно. — Может быть, позже.
— Я думаю, ты будешь приятно удивлена, — сообщает он мне. — Тебе придется сообщить мне, как я оцениваюсь — ну, знаешь, среди других гангстеров, которых ты развлекаешь.
— Я работаю над статьей для Buzzfeed, я обязательно пришлю тебе ссылку, как только она будет готова.
Слегка смеясь, он смотрит на меня и говорит: — Ты мне нравишься.
— А еще говорят, что тебе трудно угодить, — говорю я, дразняще подмигивая.
— Ты одинока? — спрашивает он.
Полагаю, этот вопрос следовало задать до того, как ты планировал меня трахнуть, но, думаю, нет. — Недавно.
— Хм. Его потеря.
Выдавив улыбку, я говорю: — Без шуток. Ему все равно не понравился мой юмор.
— Я рад, что ты тогда его бросила.
— Я этого не делала, он умер.
Я не знаю, почему я это сказала. Как только я произношу эти слова, я вспоминаю, с кем я разговариваю, и что Антонио сказал о том, что именно он выпустил хит. Черт. Предполагается, что это будет моя вспомогательная история — если меня поймают, мне не разрешат бросить Кастелланоса, предполагается, что я буду мстящей вдовой. Вот я и расплескиваю половину своей обложки за минуту поездки в машине.
Такими темпами я никогда не стану Джеймсом Бондом.
— Уф, это было мрачно, — бормочу я с неловким смешком. — Нам не обязательно
— Ну, ты же знаешь, что говорят обо мне, как о мужчине, которому трудно угодить, — говорит он достаточно легко, но его глаза остаются прикованными ко мне. — Что случилось с твоим парнем?
— Он был в плохой части города. Его подстрелили.
— Мне очень жаль.
— Дерьмо случается, — отвечаю я, глядя в окно и пытаясь найти выход из этого разговора. — В какой бар мы идем?
— Я не знаю. Взглянув на мужчину за рулем, он спрашивает: — Адриан, мы направляемся в бар, верно?
— Ага, — говорит Адриан.
Кивая, Матео смотрит на меня. — Тот, к которому он нас отвозит.
Я выдавливаю улыбку. — Достаточно справедливо. Ты не водишь машину?
— Обычно нет.
— Ты, должно быть, плохой водитель, — решаю я.
Улыбаясь, наблюдая за мной, он говорит: — Должно быть, так.
Мне становится немного не по себе, когда я смотрю на дверь, думая о деталях моего телефона в сумочке. Что, если они не поведут меня в бар? Они могут увезти меня куда угодно, и никто никогда не узнает, куда я поехала. Что будет с Лили без меня? Состояние моей матери нестабильное, так что она, вероятно, окажется у матери Родни. Боже, я не хочу, чтобы эта женщина растила моего ребенка. У меня даже нет никого, кому я могла бы доверить Лили. Все, что у нее есть, — это я, и, несмотря на то, что я делаю все, что в моей жизни возможно, и пытаюсь предотвратить все кризисы, которые навлек на нас ее отец, я здесь, на заднем сиденье Escalade Матео Морелли.
— Что случилось? — спрашивает он.
Только тогда я понимаю, что качаю головой.
— Просто… задумалась.
— По поводу чего?
Взглянув на него, я спрашиваю: — У тебя есть ребенок?
Он кивает. — Один. Маленькая девочка. Ты?
Не думаю, что мне следует говорить ему, но я все равно больше никогда не увижу его после сегодняшнего вечера, так что я это делаю. — То же самое.
На его красивом лице появляется удивление. — Правда? С мертвым парнем?
Моя грудь начинает сжиматься от беспокойства, и я та, кто продолжает поднимать эту тему. Слегка рассеянно потирая грудь, я смотрю на него. — Извини. Я не хочу об этом говорить.
Он кивает, довольно легко отступая. — Хорошо.
Через несколько минут мы действительно подъезжаем к бару, к моему большому облегчению. Матео обходит машину и открывает мне дверь, что ведет себя гораздо более по- джентльменски, чем я ожидала.
Когда он провожает меня внутрь, под неоново- голубые огни, я немного рада видеть, что это высококлассное заведение с живым пианистом и двумя сверкающими барами, по одному с каждой стороны от пианино, с небольшой площадкой для танцев перед ним. Я также рада, что пианист уже играет Синатру. Я не знаю, где мы находимся, я, конечно, никогда здесь не был, но я хочу здесь жить.