Вызов
Шрифт:
Попутно прилетали случайные факты.
— То, что умирает не в своём мире, обращается в прах.
Будто бы то, что подыхало на родной земле — цвело и благоухало розами.
— Обычно это всего лишь птицы и звери, просто их тела приспособлены для жизни в иной среде.
Страшно было подумать, как выглядел мир, по которому свободно разгуливали десятифутовые многоножки с длиннющими усиками и жалами на хвостах!
— Главное, не паникуй. Многие из них чувствуют страх. Побежишь, и они тотчас набросятся.
Ни в коем случае не бежать… Обычно это единственный способ выжить. Вряд ли за несколько часов можно научиться
— Сердце, горло, голова. Чаще всего они от нас не отличаются.
Тут и вовсе хотелось ёрничать. Всего-то дюжина лап и полчище щупалец, а в остальном да: в пьяном угаре от какого-нибудь ави не отличишь.
— Но попадаются и другие. Например, белые слизни. Мерзкие твари. Не подходи и не трогай.
— Это ты про алорцев? — не удержался Ро, но тут же пожалел, пропустив подсечку.
— Смешно, но шуточки тебе не помогут, — даже не улыбнулся наставник. — Ни против еши, ни, тем более, против людей.
— А в других мирах бывают и люди? — уточнил подопечный, с досадой глядя на приставленный к горлу клинок.
— Бывают и там.
Это показалось занятным. Если в других мирах обитали люди, значит там можно жить. Чем же те двуногие еши отличались от жителей Мириана? Синей кожей? Наличием хвоста? Парой рогов? В общем-то и на Мириане встречались создания, кажущиеся порой невероятными. Например, люти с их двумя парами рук. Правда тех алорцы почти истребили и загнали на пепел белой пустыни. Ро повезло увидеть одного в Ангре лет десять назад. Восьмифутовое чудище, но тонкое, как высохшее деревце. Кожа серая, как у змеи, но не блестящая и без чешуи. Пасть широкая, от уха до уха, зубы-иглы направлены внутрь и совершенно отсутствуют губы. Глаза круглые, выпученные, каждый диаметром в дюйм, словно разбух во всю глазницу! Разговаривал лють очень забавно, шепелявя, и по-разному жестикулировал каждой из четырёх рук. Так что в брешах, о которых упомянул Ристан, скорее всего, можно было встретить ещё и не такие диковины.
— А ты там бывал? — вопрос сорвался непроизвольно, родившись из ретивого хода мыслей.
Наставник на это только хмыкнул.
— Да он оттуда не вылезает! — ответил за него Даут, облокотившийся на стол и водрузивший подбородок на сложенные чашей ладони. — Хочешь, покажу, какой он мне камень принёс?
— Обязательно, — бросил Ро, стараясь не отвлекаться. Атаки противника — то саблей, то шпагой попеременно — становились всё настойчивее, и не хотелось вконец опозориться. Да и кому сдались какие-то камни?! Разве в других мирах не на что больше смотреть?
— Ты всё время норовишь уклониться, а надо принимать удары на меч. На саблю, в твоём случае, — высказал замечание наставник. — Ты, конечно, быстрый, но гораздо быстрее сделать вот так, — его оружие совершило выпад, а потом росчерк зигзагом, повинуясь движению кисти, — чем перенести вес тела или сделать шаг. Хотя забавно, что ты доверяешь себе больше, чем куску стали.
— Кусок стали не всегда под рукой, — буркнул подопечный.
— Тут ты прав. Что ж, проверим твою реакцию.
Внезапно Ристан исчез. Раздался слабый хлопок, по телу пробежали мурашки, и Ро почувствовал, как что-то упирается в спину. Это был конец шпаги наставника, стоявшего, как ни в чём ни бывало. Словно он всегда там находился.
— Как ты это сделал?! — воскликнул ученик, осматривая противника и оглядываясь по сторонам. Такой манёвр нельзя было пропустить! Кто-то
— Рассказывать о таком не положено. Уж точно не сегодня, — ответил Ристан, отступив и опустив оружие. — Запрещено вторым правилом лезвий.
— А какое первое?
— Не задавать вопросов. Но учить устав ты будешь в другой раз. Если он настанет. Сейчас просто будь повнимательней.
Стоило этим словам прозвучать, наставник сделал рывок в сторону и снова испарился, чтобы с новым щелчком атаковать сбоку. Затупленная сталь полоснула по рёбрам, заставив Ро зашипеть и отшатнуться. Всё произошло так стремительно, но он готов был поклясться, что ощутил дрожь от невидимого скачка. Или дуновение ветра.
— Внимательней! — напомнил наставник и продолжил наступать.
Так и проходила их тренировка: скупая теория и щедрая практика.
Ро всеми правдами и неправдами пытался задеть Ристана, но не выходило. Обманные манёвры и уловки не работали, скорости не хватало, а стоило клинкам скреститься, собственный всегда уступал. Обороняться не было проще: потягайся с проклятым колдуном! Когда наставник не мог подобраться, или делал вид, что отступает, или затевал череду ударов — он использовал свой грязный приём с исчезновением и атаковал то со спины, то сбоку, то сверху. Отовсюду! И всякий раз о том сообщал негромкий хлопок. Однако предугадать, откуда явится опасность, было невозможно. От раза к разу Ро чувствовал кожей вибрации, понимал, что его сейчас рубанут или ткнут, но лишь дважды ухитрился принять удар на клинок. Только упрямство и злость заставляли его снова и снова бороться не за победу, так хоть за секундную милость Наминэрии. Но удача — капризная дрянь.
Изогнутая рукоять почти не имела навершия, оттого так и норовила вылететь из руки. Предполагалось, что смещённый к концу центр тяжести сделает удары опасными и беспощадными, но вместе с тем сабля оказалась сложной в управлении. В который раз пропустив укол затупленной сталью, Ро зашипел от боли, а потом так же позорно выронил оружие.
Даут поперхнулся хохотом, но вместо того, чтобы задохнуться и сдохнуть, принялся аплодировать.
— У тебя мало работы? — раздался голос Рамифа. — Или может тебя тоже палкой погонять?
Прислужник встрепенулся и согнулся над кипой бумаг.
Наставник подал знак остановиться, стоило Роваджи подобрать саблю.
— Ну и что ты мне скажешь? — потребовал рыжий, обращаясь к одному, но придирчиво разглядывая другого.
— Скажу, что ему ещё учиться и учиться, — ответил Ристан. — На дело я бы его не отправил.
— Я у тебя совета не спрашивал. Просто скажи, насколько всё плохо? И стоит ли расстраиваться, если он помрёт?
Рыжий словно весь день преумножал раздражение, чтобы к вечеру хватило пусть и на локальную, но разрушительную катастрофу.
— Да не скажу, что плохо. Посредственно. Практики явно нет. Останавливаться не умеет. Рука не твёрдая, расхлябанная. В башке дурь, — полился ушат справедливых помоев.
— О, это точно, — согласился Рамиф.
— Но упорный, изобретательный и проворный. Хорошие ноги. Тот ещё плут. Небось ловко кошельки подрезал?
— Ты его рваньё видел? — усмехнулся рыжий. — Последний срезанный им кошель был не позднее, чем в прошлом году! Нет. Он просто идиот, который позарился на Экиа Кагмара.