Вызвать дьявола
Шрифт:
–Простите,– сказал Лоуренс с искренним сожалением. – Но вам не следовало сопротивляться. Вы сами себе навредили.
– Замолчите!– закричал Кверрин.
Пистолет дико плясал в его руке.
Он отступил к окну.
Его сообщник тяжело дышал:
– Несчастный дурень! Не сдавайтесь! Выше голову. Стреляйте в него... верните... бумаги!
Кверрин весь сжался.
Лоуренс вздохнул:
– Бесполезно. Кверрин не может убить хладнокровно.
И с благодарностью
Питер прошептал:
– Мне придется... чтобы уйти.
Лоуренс ничего не сказал, и Крэйг хранил молчание, но послышался другой провоцирующий ответ.
– Вас повесят, Кверрин.
–Что?
– Вы не можете уйти вот так просто, оставив все доказательства... вас найдут и повесят. Войдут в вашу камеру однажды утром, свяжут вам руки, поставят на люк...
– Вы...
Голос Питера перешел в вопль. Он подбежал к мучителю и ударил его рукояткой пистолета.
– Прекратите!
Лоуренс прыгнул к нему и схватил за руку.
Кверрин с силой отчаяния отшвырнул его назад.
Он присел, как животное.
Лоуренс, отброшенный к столу, увидел в глазах Питера смерть.
Палец напрягся на спусковом крючке...
Но тут раздался новый голос:
– Бросьте пистолет!
Свет померк в глазах Кверрина.
Он медленно повернул голову и уставился на мужчину в форме, который вошел в окно.
В руке полицейский держал револьвер.
Лоуренс спокойно сказал:
– Я рад, что вы пришли, инспектор.
Никто не двигался.
По щеке Питера побежала слеза.
Затем он развернул оружие, и они услышали, как ствол стукнул о зубы.
Его палец дернулся на спусковом крючке, и тишину разорвал выстрел.
В течение одной ужасной секунды Питер Кверрин продолжал стоять, с лицом, превратившимся в кровавое месиво.
Затем упал на пол, как сломанная кукла.
Лоуренс медленно выпрямился и с состраданием посмотрел вниз.
– Теперь все кончено,– сказал он.
– Не совсем,– мрачно возразил Хэзлитт. Он подошел к тяжелым шторам и полностью раздвинул их. Дневной свет вновь затопил комнату, вытесняя тени.
–Сержант, вызовите доктора Тиссена,– распорядился инспектор. – И примите меры,– он бросил через плечо пристальный взгляд: – У нас арестованный.
Он пошел назад, с отвращением обходя мертвеца.
– У меня есть ордер... – начал он.
Сообщник Питера устало ответил:
– Давайте пропустим формальности. Я хочу переброситься парой слов с мистером Лоуренсом.
Хэзлитт колебался.
Лоуренс кивнул:
– Опасности больше нет.
– Хорошо. – Инспектор вручил молодому человеку револьвер. – Возьмите.
Он
Лоуренс спросил:
– Нога все еще болит?
– Нет. – резко ответил другой. – Дайте закурить.
– Конечно. – Лоуренс открыл портсигар и вставил сигарету между губами другого. Револьвер он достаточно небрежно опустил в карман.
Его компаньон усмехнулся:
– Не боитесь, что я попытаюсь захватить оружие?
– Нет. Вам не убежать, когда полиция снаружи. И вы не думаете о самоубийстве.
– Правильно. – Конфликт завершился, и оба вернулись к старым отношениям. – Я не такой дурак, как Кверрин.
Повисла небольшая пауза.
– И вы еще не победили меня.
Лоуренс пожал плечами:
– У меня ваше признание.
–Полученное по принуждению,– торжествующе сказал другой. – Я буду все отрицать. Я не сдамся без борьбы.
Лоуренс поднял одно плечо.
– Давайте не будем спорить. У вас будет справедливый суд. Остальное – дело присяжных.
– И палача. – Другой горько рассмеялся. – Что проку? Я слишком честен, чтобы обманывать себя самого. И Питер оставил меня со всем этим один на один.
Внезапно Лоуренс спросил:
– Почему вы это сделали?
– Кто может сказать? Мне все надоело, и я устал... Я никогда не избегал рассчитанного риска. И, как вы сказали, ставки были высоки. Это была азартная игра, вот и все. Могла принести мне хороший куш.
Лоуренс тихо сказал:
– Мне жаль.
Он с любопытством смотрел на человека, которому еще недавно искренне симпатизировал.
– Не стоит,– ответил другой. – Я бросил вам вызов, когда убил Кверрина и Тернера. Вы оказались слишком умны для меня. У меня нет против вас злобы.
Он чуть усмехнулся:
– Хотя признаю, что это оскорбительно... он сделал паузу,– быть побитым проклятым любителем,– закончил сержант Хардиндж.
10
– Питер Кверрин,– медленно начал Лоуренс,– не был очень умелым преступником. И он был плохим актером. Мы с вами,– он уставился на крупного мужчину напротив,– видели, что он нервничает, напряжен и напуган.
– Да. – Стивен Касл нахмурился. – Его эмоции были подлинными. Мы сами неправильно их интерпретировали, вот и все.
В его голосе слышалась горечь.
Лоуренс чувствовал, что вновь в нем пробуждается старый гнев. Однако после секундной паузы он заметил нормальным тоном:
– Сейчас поздно винить себя. Да, нас одурачили. Но мы не могли знать, что, охраняя Роджера, ставим его жизнь под угрозу.