Вызвать дьявола

Смит Дерек

– О, нет!

– Да-да. Рассел Крэйг, помимо всякой ерунды, сказал истину. Очень трудно определить местоположение источника звука, особенно в темноте... Я еще тогда подумал, что было что-то очень неправильное в этом полузадушенном звуке. Конечно было. Он донесся сзади, а не спереди.

Но Питер не дал мне времени на раздумья. Он выкрикнул имя брата, и неверное направление было принято.

Мы взломали дверь.

Вновь им повезло. Роджер пришел в сознание. С последним усилием он тянулся к двери. Это усилие оказалось слишком большим. Он умер,

ничего не сказав.

Истерия Питера была подлинной. Спасение лишь по счастливой случайности, да еще сцена резни – для него это было уже слишком.

Лоуренс сделал паузу, вспоминая.

Хардиндж терпеливо ждал снаружи. Он не ожидал, что я стану стрелять в дверь, чтобы ее открыть, но не потерял головы. Как только я вломился внутрь, он проскользнул в открытое окно и соскочил в коридор. Питер остался в дверном проеме, чтобы загородить мне вид в проход.

Хардиндж запер окно, не оставляя отпечатков на запоре. Затем быстро побежал вдоль коридора (толстый ковер заглушил его шаги) через двойные двери в главный холл, а затем через короткий коридор к боковой двери.

Он отпер дверь и выскочил наружу. Побежал вдоль дорожки, огибающей дом, назад к исходному посту под деревьями. У него было время, чтобы подхватить плащ, затем...

Лоуренс сделал паузу.

– Могу представить его, стоящим там, под деревьями: он тяжело дышит и напряженно смотрит на дом. Одна рука в кармане, возможно, нервно теребит ключ, который он должен заменить.

Самая большая опасность для него состояла в том, что я обнаружу подмену. Я действительно исследовал цепочку в кармане Роджера, но... – он пожал плечами – один новый ключ очень похож на другой новый ключ, и у меня не было времени, чтобы проверить его в замке.

Олджи виновато улыбнулся:

– Я подошел к окнам и дал сигнал сержанту. Питер сразу предложил, что впустит его. Это обеспечивало, что никто больше не исследовал боковую дверь, которая, конечно, больше не была заперта.

Хардиндж прошел вдоль дорожки. Его одежда была сухой, тогда как должна была быть влажной, но его плащ оставался на дожде и он задел мокрые листья.

Лоуренс снова улыбнулся и сказал, упрекая себя:

– Хэзлитт заметил, что сержант сухой. А я нет...

У Хардинджа был неприятный момент, когда он увидел цепочку для ключей Роджера, лежащую на ковре. Он знал, что я, должно быть, рассматривал ее, и быстро упрекнул меня в том, что я порчу улики.

Это было ошибкой, хотя тогда я этого не понял.

– А?– удивился Касл. – 0, понимаю. Если Хардиндж был невиновным, он бы...

– Он не мог бы знать, что я вытащил цепочку. Она могла выпасть из кармана Кверрина при борьбе. Сержант знал, что этого не было, и пришел к правильному заключению, что я рассматривал ключ,– этим он выдал себя. Но он быстро сообразил. Он увидел свою ошибку и сразу перевернул свои слова. Он сделал вид, что говорит о шторах на французских окнах.

Но ему все еще требовалось заменить ключ прежде, чем мы обнаружим, что тот, который на цепочке, неправильный. Поэтому он велел мне ждать

в холле и заменил ключ прежде, чем прибыл инспектор. Фальшивый он опустил себе в карман, чтобы избавиться от него позже. Есть вопросы?

– Да. Как сюда вписывается старый Саймон?

– О, Тернеру не повезло. Он не смог держаться в отдалении. Хардиндж прекрасно знал, что никакой бродяга не рискнет находиться около дома, пока он стоит на страже, но как только он оказался в комнате с Роджером...

Он пожал плечами.

– Тернер подошел ближе, оставив те загадочные отметки на земле вне дорожки. Он услышал крик, а немного позже увидел, как сержант бежит назад к деревьям.

Старый Саймон осторожно ушел. Он не хотел проблем. На свою беду он слишком задержался и столкнулся с Хардинджем, когда оба уходили утром.

Последовала схватка, и не было времени для разговоров и объяснений. Хардиндж никогда не арестовывал бы его, если бы знал, что видел старый Саймон. Но Тернер находился без сознания, а затем прибежали мы, поэтому у него не осталось выбора. Саймона поместили в камеру.

Они поговорили. Сержант не мог позволить, чтобы история старика пошла дальше. Как только возникло бы подозрение, что Хардиндж не был беспристрастным свидетелем, каковым казался, то...

Лоуренс сделал паузу:

– Старый Саймон должен был умереть.

Касл промолчал.

Его друг продолжал:

– Хардиндж оказался в опасной ситуации. Если Тернер окажется убит в отделении полиции, сержант неизбежно станет подозреваемым. Таким образом, он должен доказать свою невиновность.

– Так он и сделал. – Касл нахмурился. – Черт побери! Говорите, что хотите, но Хардиндж не мог до него добраться.

– Невозможности,– ответил Олджи,– были специальностью сержанта. Я вновь оказался простофилей. Он пригласил меня в отделение...

– Секундочку. Вы беседовали со старым Саймоном по приглашению Хардинджа. Как он мог пойти на такой риск?

– Не смущайте меня, Стив. Через минуту объясню. Прежде, чем я проанализирую вторую иллюзию, я должен объяснить, как решил первую.

Касл кивнул:

– По телефону вы были немногословны.

Лоуренс сложил ладони:

– Ключ к разгадке дал мне сам Хардиндж. Мне потребовались полтора часа, чтобы понять его значение. Но за это время пропала еще одна жизнь.

Касл сочувственно посмотрел на своего молодого друга.

– Не обвиняйте себя,– повторил он.

Лоуренс криво усмехнулся.

– Постараюсь изо всех сил... Ладно. – Его тон изменился. – Хардиндж показал мне рапорт по отпечаткам пальцев. Отпечатки Роджера оказались поверх любых других на многих предметах в комнате, где он умер, включая задвижки на окнах.

Он сделал паузу и с надеждой посмотрел на друга. Касл выглядел озадаченным, но затем понимающе улыбнулся.

Лоуренс кивнул:

– Да. Я лично закрыл те окна. Найденные отпечатки должны были быть моими. Очевидно, потом Роджер сначала отпер, а затем задвинул задвижки уже после того, как мы оставили его одного.