Вызвать дьявола

Смит Дерек

Стив выглядел озадаченным. Лоуренс продолжил:

– Я объясню позже. Ящик должен был находиться именно там. Невольно я дал ему шанс снять все подозрения.

– Маловероятно,– заметил Стив,– что полиция задала бы вопросы о нем, так или иначе.

– На это и был расчет. – Лоуренс закрыл глаза. – Давайте на секунду отвлечемся.

Я не считаю, что они намеревались обратить мое внимание на старого Саймона. Но я разговорил Питера в поезде, и он решил, что история увольнения Тернера послужит полезным отвлекающим маневром.

Старый

Саймон действительно весь день бродил вокруг Кверрин-Хауса. Он был единственным человеком, который поверил в историю о призраках, и хотел увидеть, как с Роджером произойдет несчастье.

Хардиндж был озадачен, когда услышал, что я подвергся нападению, но решил, что бродяга побоится вернуться. Это оказалось просчетом.

Однако, у него были другие поводы для волнения. Он задавался вопросом, потеряет Питер самообладание или нет. Это могло означать катастрофу для обоих. Участие Кверрина в убийстве было достаточно небольшим, но, как вы увидите, жизненно важным.

Питер почти сорвался, когда дядя Расс напился и пытался присоединиться к охране. Все повисло на волоске. Однако этот кризис миновал и...

Лоуренс остановился и мрачно улыбнулся:

– Хардиндж фактически при мне сказал Питеру, что тот не обязан пройти через убийство, если хочет пойти на попятный.

–Что!

– Иносказательно. Но имел в виду именно это. Кверрин ответил: «Я смогу сделать все, что должен»,– и участь Роджера была решена.

Теперь дальше. Роджер, очевидно, совершенно не подозревал людей, которые собирались его охранять.

Шел сильный дождь. Вскоре после того, как старшего Кверрина оставили одного, Хардиндж покинул свой пост на дорожке и пересек клумбу, подойдя к дому. Дождь смыл его следы.

Стоя на ступеньках, он слегка постучал в стекло. Роджер удивился, но у него не было причин для подозрений. Он раздвинул шторы, увидел, кто это, и открыл французское окно.

Как я понимаю, сержант снял свой плащ и оставил его под деревьями. После пересечения влажной почвы он снял галоши, и поэтому не принес грязи в комнату из сада.

Он как-то оправдал свое появление Кверрину, и поставил галоши у огня, чтобы высушить.

Было лишь чуть позже одиннадцати, и Роджер не возражал. Только позже, когда приблизилось время «встречи», Кверрин велел сержанту уходить.

Хардиндж встал позади него и оглушил дубинкой...

Касл приглушенно выругался.

– ...подхватив его, когда тот падал, чтобы не было шума. Затем уложил на пол. После этого он вытащил кинжал из ножен и стал ждать.

Лоуренс уселся поудобнее:

– К большому удовольствию сержанта, дождь перестал без двадцати минут двенадцать. Это был подарок судьбы. Раньше он рассчитывал, что его алиби будет зависеть исключительно от окон, которые Роджер повторно запер изнутри. Теперь в его поддержку говорила и нетронутая почва на клумбах.

Без десяти двенадцать он вновь надел на сапоги галоши (если какая-то высохшая грязь на подошвах и оставалась, он

вытряхнул ее в тлеющие угли камина), взял кинжал и воткнул его в спину Роджера. Быстро протер ручку. Он не хотел оставлять на рукоятке никаких пятен.

Возможно, на нем были резиновые или тонкие хлопчатобумажные перчатки или он, возможно, обернул пальцы носовым платком. Он погасил лампу, и поэтому никакой свет не мог проникнуть в коридор...

Касл наклонился вперед и насторожился.

Лоуренс медленно продолжал:

– Также тщательно заботясь, чтобы не стереть отпечатки Кверрина на ручке, он открыл дверь...

– Один момент!– возмутился Стив. – Мы прекрасно знаем, что это невозможно...

Олджи печально улыбнулся:

– Фокус столь прост, что я почти стыжусь, объясняя его. Питер знал, что на двери будет новый замок, поэтому, когда он поехал в Лондон с вами, то пошел к изготовителям и купил новый ключ к замку такого же типа...

Касл выругался.

– Этот ключ он дал Хардинджу, когда тот в роковой вечер пришел в дом, и сержант заменил им настоящий ключ на цепочке Роджера, после того, как оглушил жертву.

Хардиндж отпер дверь, проскользнул в проход, а затем запер дверь снаружи.

Он бесшумно прошел вдоль коридора, пока не достиг одинокого окна. Он перелез через подоконник, опустил окно снаружи и присел на корточки на перевернутом ящике под подоконником.

Тем временем мы с Питером ждали на входе в проход. Питеру удалось занять командное положение, но даже если бы я глянул в коридор в неподходящий момент, маловероятно, что я увидел бы хоть что-то в черноте.

Кроме того Кверрин должен был отвлекать мое внимание. Заговорщики действовали точно по расписанию. Без десяти двенадцать Питер начал громко говорить, заглушая всякий небольшой шум от перемещения.

Без четырех двенадцать, когда он был уверен, что его сообщник ушел (вероятно, он увидел краткий проблеск лунного света, когда Хардиндж отодвигал шторы на окне), Питер заставил меня войти с ним в проход.

Я предложил проверить окно. Они этого ожидали.

Питер передал мне подсвечник, который нес, повернулся спиной ко мне и положил руки на шторы. Делая вид, что он отводит их в сторону, он подвинул запор в нужное положение – крохотное движение, которое я не заметил, поскольку его тело закрывало пальцы,– а затем показал мне надежно запертое окно.

Хардиндж сидел ниже подоконника. А свеча превратила стекло в зеркало, еще больше мешая видеть. Кроме того, мое внимание было сосредоточено на запоре... надеюсь, что это не звучит, словно я пытаюсь оправдаться?

– Продолжайте,– проворчал старший инспектор.

Лоуренс пожал плечами:

– Затем Кверрин выполнил все то же в обратном порядке. Я отвернулся. Закрывая шторы Питер освободил запор.

Мы пошли к комнате Роджера. Было двенадцать часов.

Сержант выпрямился, оперся руками о подоконник и прижал лицо к стеклу. Затем закричал...