Взлёт и падение. Книга вторая. Падение
Шрифт:
– Так ведь всё это в стоимость билета заложено, – возражали ему.
– А на ремонт самолётов и двигателей деньги нужны? – продолжал Самохин. – А на покупку запасных частей деньги нужны? А на агрегаты и машины обслуживания? А вам бы всё только в заработную плату вбухать, и через год остановились бы.
Самохин знал, что говорил, его жена работала экономистом.
И такие разговоры возникали всё чаще.
В тот день из управления так и не позвонили. Просидев в кабинете до четырёх часов, он не выдержал, вызвал из гаража машину и поехал в профилакторий. Появление его было встречено аплодисментами. Он решил, что отсюда поедет домой, так как время
– Валерий Николаевич, извините, вас к телефону.
Он прошёл в комнату администратора, взял трубку. Сменный начальник ПДСП сообщил, что звонили из управления, просили разыскать генерального директора с приказанием немедленно туда позвонить. И назвал номер телефона. Дунаев помнил его, это и был номер телефона начальника управления.
– Немедленно? Скажите, что у нас уже закончился рабочий день, – немного подумав, ответил он. – Об этом звонке вы мне доложите завтра, а сегодня вы меня не нашли.
– Понял вас! – радостно ответила трубка. Работники ПДСП больше всего не любили аппаратчиков управления, с которыми оперативно вынуждены были контактировать ежедневно. Столько лет от них отдыхали и вот теперь опять…
– Им ещё два часа работать, – взглянул он на часы. – Разница во времени. А у нас рабочее время уже закончилось.
– Да, уже седьмой час.
– Поэтому мы имеем полное право расслабиться. Не правда ли? – улыбнулся он администратору.
– Конечно! – ответно улыбнулась женщина.
А он подумал, что возможно, уже завтра ему предложат лично явиться в управление. Или как оно там теперь называется? Не УГА как раньше, а какой-то УГАН. Вывески-то они поменяли и не раз. Но по старинке его, как и прежде называли управлением. И ещё подумалось, а какие функции оно теперь выполняет? Неужели осталось всё от советских времён, несмотря на прошедшие в стране перемены?
––
В середине мая над регионом установился холодный северный антициклон. Передняя его часть словно гигантский насос закачивала холодный полярный воздух с Баренцева и Карского морей, понижая температуру до такой степени, что в мелких водоёмах по ночам застывала вода, а на почве образовывались заморозки. И как следствие по утрам образовывались плотные туманы. Антициклон был малоподвижный, и давление то начинало падать, то вдруг снова поднималось, приводя в смущение синоптиков.
– Так и должно быть, – пожимала плечами Окклюзия, отмахиваясь от наседавших на неё лётчиков. – Откуда я знаю, сколько это продлится и что будет завтра? Сегодня же раньше обеда туман не рассеется, – говорила она, поколдовав над своими бумагами. – Вот глядите, температура воздуха равна точке росы. Это стопроцентная вероятность образования плотных туманов. К тому же сказывается и радиационное выхолаживание.
– Так значит, до обеда наши не пляшут? – спрашивали её. – Ну, хотя бы двести метров для взлёта наскребёте?
– Не знаю, запляшут ли ваши, а я вам ничего не наскребу, – отвечала Окклюзия, – сейчас видимость на старте 50 метров. Ждите.
Ближе к обеду весеннее солнце всё-таки делало своё дело, туман приподнимался, превращаясь в низкую нависшую над полосой облачность. Но это уже лётчиков не волновало, самолёты начинали взлетать один – за одним, и едва оторвавшись от полосы, исчезали в плотных клубах водяного пара, из которого ещё несколько минут был слышен рёв двигателей. Аэропорт начинал работать в одностороннем порядке, то есть на вылет погода была, а вот для посадки видимости ещё не хватало. Но скоро водяной пар под
А по аэропорту ходили всевозможные слухи. Некоторые были правдой.
– Слышали?
– Чего?
– Говорят, что Дунаев от нас уходит, и на его место назначат Заболотного.
– Что ты болтаешь? Кто его выберет.
– Про выборы забудь, поиграли в демократию и хватит. Назначат и тебя не спросят.
– А куда же Дунаев уходит?
– Говорят в Москву на повышение.
– Да не Заболотный будет генеральным, а Галимов. Его профсоюз лётчиков выдвигает.
– А ещё говорят, сокращение будет. Около тысячи человек сократят.
– Слышал звон, да не знаешь, где он. Не сократят, а отделят от авиакомпании. А аэропорт будет сам по себе.
– Не надо ля-ля, Дунаев против этого.
– Говорят же тебе, что он уходит. А ещё будут транспортную авиацию от авиации ПАНХ отсоединять.
– А я слышал, что хотят ещё три самолёта купить.
– На какие шиши?
– А мне говорили, что все самолёты Ан-2 продавать будут. И вертолёты – тоже.
– Кто же их возьмёт? Они же по всей стране стоят.
Самолёты Ан-2 действительно стояли. Зимой полётов практически не было, выполнялись только редкие санитарные задания. У медиков не было денег оплачивать свои заказы. Лётчики сидели на голых окладах и не мудрено, что за зиму из эскадрильи Долголетова уволились почти все молодые вторые пилоты, которые не ушли раньше.
– Когда это было видано, чтобы лётчики десятками увольнялись? – вздыхал начальник штаба. – Ах, беда, беда! Всю жизнь, сколько себя помню, их не хватало всегда. Да что же это делается? Ведь столько денег вбухано на учёбу! И переучиваться их не берут – налёта не хватает. Неужели и, правда, торговать на наших барахолках импортным тряпьём стало важнее?
Командир отряда Токарев надеялся, что с наступлением весны и лета появятся заказы на авиационные химические работы, но ни одно хозяйство не заключило с ними договора. У колхозов не было денег. Бардак в стране продолжался, шёл делёж самых крупных в стране лакомых кусков, таких, как газовая и нефтяные отрасли, чёрная и цветная металлургия, алмазная и шахтёрская отрасли и до каких-то колхозов никому не было дела. С экранов телевизоров не сходили непонятно откуда взявшиеся, как черти из табакерки, Березовские, Гусинские, Ходорковские, Абрамовичи, Потанины, Дерипаски Вексельберги и другие в одночасье ставшие миллионерами и миллиардерами. За всеми просматривалась известная всюду вороватая национальность. А Березовский даже пробился во властные структуры. Пьяный, ничего не соображающий президент назначил его то ли председателем совета безопасности, то ли ещё кем-то.
Колхозы были предоставлены сами себе. А основные продукты питания предпочитали ввозить из-за границы. То, что своё было бы дешевле и качественнее никого не волновало. Ведь из-за рубежа в основном везли залежалый товар, не пользующийся спросом. А в России всё купят. Свои шоколадные фабрики стояли, а полки магазинов были завалены «Марсами», «Сникерсами» и другой сомнительной продукцией. Американские окорочка, привезённые из-за океана, заполонили страну. Мясо сомнительного происхождения также привозили из Бразилии, Польши, Канады и даже с Австралии. Господи, да найдётся ли хоть один пророк в Отечестве? А впрочем, какая разница, чего есть? В России всё съедят. И запьют самогоном. А уж с ним-то переварится любая пища.