Взлёт и падение. Книга вторая. Падение
Шрифт:
– А нервы себе трепать не стыдно? И ты пойми, что рано или поздно, если на твою компанию положили глаз, её приберут к рукам. Как – это другой вопрос. Скорее всего, обычным методом – всё развалят искусственно. Антимонопольного комитета у вас нет, а если и есть, то лишь на бумаге и выполняет волю тех, кто им платит. У тебя нет шансов отстоять компанию. Как это говорят: против лома нет приёма.
– Кроме другого лома.
– А другого лома, мой друг, у тебя нет. Так что подумай и принимай решение.
В самолёте Дунаев мучительно размышлял. Как он радовался, когда вернулся в Бронск. Ах, какое это непередаваемое чувство возвращения на родину! Здесь он родился, учился в школе, затем в авиационном институте. Здесь начинал работу
В Бронск он вернулся с женой, две дочери ехать обратно отказались. Да и некуда, ведь квартиры тут давно не было. Сейчас дочери вышли замуж, завели свои семьи, квартира же там осталась бесхозной и старшая дочь сдаёт её квартирантам. Что ж, каждый делает свой бизнес, печально улыбнулся он. И вот эту квартиру и предлагает продать Шелковников и купить что-нибудь в Москве. Ну, теперь его устроит и двухкомнатная квартира. Но… снова уезжать далеко от родных с детства знакомых мест в пятьдесят лет непросто. Да и прикипел он всем сердцем к своему предприятию, к его людям. Он благодарен им за то, что когда-то из всех кандидатов они выбрали его.
Кстати о выборах. В руках у него ведомственная газета, в которой напечатана статья о резко отрицательном отношении к выборной системе вообще, и в частности в авиации. И не первая по счёту. Революционные преобразования Горбачёва в этом деле себя не оправдали, утверждал автор. Коллективы выбирают своими руководителями людей не требовательных, без достаточного опыта и умения руководства, без знаний финансового делопроизводства. Не оттого ли возросла аварийность, некоторые предприятия развалились, а другие на грани краха? Пора навести порядок в этом деле, утверждает автор, тоскуя по бывшим временам, когда руководителей назначали сверху.
Что ж, думал Дунаев, советская система назначений руководящих кадров в основном была совсем не плоха, тут нечего сказать. Тогда спрашивали строго, но ведь и давали всё необходимое. Нужно было только этим разумно распорядиться, что делали не все. Уж он-то знал об этом, работая в управлении. Сломалось, ну и чёрт с ней, ещё дадут. И давали. В каждом аэропорту он видел не один варварски раскуроченный какой-нибудь аппарат, проработавший всего три, два или даже один год.
А сейчас назначат человека, сколько с него не спрашивай – что он сделает, если ничего никто не даёт и всё буквально, любую мелочь, нужно покупать? Но ведь и денег никто уже не даёт. Даже на самое необходимое – безопасность полётов, которая стоит немало и на которую в нормальных странах тратится государство, поддерживая на нужном уровне. Так было и в Советском Союзе. Но не так теперь в России. Не оттого ли, уважаемый автор, и растёт аварийность? – мысленно спорил с ним Дунаев. Это первое.
А выбранные командиры, как правило, почти все работают честно и добросовестно, насколько можно работать в этой экономической клоаке и в этом финансовом беспределе. Многие бьются, как рыба об лёд, и не находя поддержки властей ни из центра, ни на местах в отчаянии уходят. А потом на них тычут пальцем: вот они развалили предприятие. И невдомёк им, что развалило и «забыло» эти предприятия само государство в лице его политических деятелей, которые не забывают только себя любимых. Всё остальное только следствие.
И о назначениях. В условиях дикого рынка и не менее дикой демократии вряд ли будут объективно назначаться (а, главное, отбираться) такие же компетентные люди, каковые были в советское время. Скорее всего, будут назначаться нужные люди. Это второе. И ради этого затеяна газетная шумиха части продажной прессы, которая, как панельная девка, готова лечь под первого встречного, но лишь под того, у кого больше денег.
Так думал Дунаев на высоте 11000 метров, возвращаясь из очередной поездки в Москву в министерство транспорта, где его поддерживали на словах, но почти
Шло самое золотое время ельцинского экономического бардака и беспредела.
––
Седьмого мая выдался тёплый, да нет, пожалуй, даже жаркий день. Праздник ветеранов, посвящённый дню Победы, был в самом разгаре. Столовая профилактория, переоборудованная под кафе была забита до отказа. За столами сидело более сотни ветеранов войны – бывших работников авиакомпании.
С приходом в предприятие Дунаева такие вечера организовывались ежегодно, и ветеранам это очень нравилось. Где ещё могут вот так собраться уже довольно старые люди? Тем более получить приличную денежную сумму, выдаваемую прямо здесь же в малом зале, где за биллиардным столом сидела девушка кассир. Стоило только подойти, назвать фамилию, расписаться и получишь деньги. Никаких документов она, кроме фамилии, ни у кого не спрашивала.
Ансамбль авиакомпании играл фронтовые песни. Недостатка спиртного, как и закусок, на столах не было, многие уже успели приложиться к рюмке не раз и с удовольствием стали подпевать. Некоторые завели оживлённые беседы, вспоминали воздушные и наземные бои, погибших друзей, взятие Берлина и другие военные операции. Но всё-таки общий настрой вечера оставался каким-то сдержанным, многие то и дело бросали взгляды на входную дверь, как будто кого-то с нетерпением ждали. И действительно они ждали. Ждали генерального директора Валерия Николаевича Дунаева, который всегда приезжал поздравлять ветеранов с праздником и никогда не опаздывал. Произнеся речь, он обычно подсаживался к кому-нибудь из знакомых фронтовиков и с удовольствием выпивал с ними несколько рюмок. А потом, когда веселье разгоралось, незаметно выходил из зала и уезжал на работу. Дальнейшее его присутствие уже было не обязательным. Ведущий программу праздника доводил её до конца обычно часа через четыре. К тому времени ветераны, изрядно наговорившись, наслушавшись поздравительных речей и загрузившись спиртным, уставали. Некоторые, несмотря на преклонный возраст, звеня орденами и медалями, лихо отплясывали, вспомнив фронтовую молодость. Но возраст брал своё. Скоро их рассаживали по автобусам и развозили по домам.
Сегодня Дунаев впервые не смог приехать на открытие праздника. Вчера пришёл приказ о ликвидации их территориального управления. Официальная мотивация – падение объёма работ и закрытие всех оставшихся приписных аэропортов.
Этим же приказом им вменялось перейти в подчинение бывшему территориальному управлению, а все нерентабельные аэропорты региона передать под юрисдикцию местных властей. Таковых насчитывалось более десяти. Это классифицированных, с искусственными взлётными полосами и ещё полтора десятка неклассифицированных, типа Ак-Чубея, рейсовых полётов в которые уже давно не было. А уж что с ними будут делать местные власти – никого не волнует. Аэропорты мелкие они без особого труда передали местным властям ещё год назад, а большие оставили, предварительно законсервировав оборудование.
Но содержать их авиации, терпя ежемесячные убытки, нет возможности. И вообще-то это решение правильное. Да вот беда, местные власти категорически отказывались брать их на свой баланс. Там ведь только с бетонными полосами сколько хлопот. Теперь приказ был подкреплён решением местных властей и тут уж хочешь – не хочешь, исполнять его придётся.
С самого утра он совещался с начальником приписных аэропортов, как лучше и быстрее это сделать, куда девать оборудование и технику. Решили: всё, что можно продать на месте – нужно продать, радиооборудование – вывезти, ну а сами здания и сооружения передать местным властям и закрыть этот вопрос в течение месяца.